Ветви пьют летаргию морозную, ветреных улиц
Сквозь оконные рамы, влетают обрывками сна
Привидения зимниe. В белых одеждах, cутулясь.
Потеряв навигацию, бродит в округе весна.
По периметру марта, гудит и куражится вьюга
Город вяло примерил затасканный, снежный мундиp
Одиноким сопрано сорвется охрипнувший флюгер
Вены рек заключит под арест ледяной конвоир.
Кромка неба стального оборвана за горизонтом
Ртутным зонтом раскрылась и травит немая печаль
Окружил легион ностальгии невидимым фронтом
И уносит незримо в далекую южную даль...
Где под тусклым ночным абажуром из лунного света
Штифт крошится о шрифт, и струится ноктюрном Лафит
Где ковром из стихов была выстлана келья поэта
Попивавшего горьких бессонниц густой цианид.
Там поэзия, как панацея, вливается в тело
Белый стих лечит закостенелый паралич души
Лишь туда стрелы мыслей несутся, как оголтелые
Лишь туда опустевшие дни не устанут спешить...