За один день пейзаж изменился до неузнаваемости.
Должно быть, это другой город.
Все, что она делает со мной, на ее совести.
Осталось одно – утолить голод.
За одну ночь, бывало, рушились крепости.
Летели слова совсем не по адресу.
Но до сих пор не хватает смелости
предугадать варианты ясности.
То не вернуть, что уже не сбудется.
Надежда на прежнее в далеком прошлом.
Когда-нибудь она, вероятно, научится
курить в одиночестве, думать о хорошем.
Когда-нибудь она без оглядки влюбится,
но вероятность любви нельзя просчитать.
Не солнце над нами, а мы под ним вертимся, крутимся,
и вряд ли есть смысл любить, когда можно мечтать.
Ничего не напишешь – погасли свечи,
и в сомнениях жмешься, окаменев.
Плед укрывает самое хрупкое – плечи,
и табак дымится, до конца не сотлев.
Ничего не пойму в перспективе данности.
Выхожу из подъезда – поднимаю ворот.
Пейзаж изменился до неузнаваемости,
но это по-прежнему мой город.
И сквозь призму своего подсознания,
спотыкаясь всякий раз о влюбленности,
конструирую Мосты Понимания,
избавляясь от неопределенности.
ноябрь 2005