* * *
вылезли сиреневые крокусы,
вновь весна показывает фокусы,
смело распилила сердце надвое,
объявленье дав в разделе "Разное"
мол, нужны наивные, матерые
выходить на сцену волонтерами
публика - за рубль, а вы - за славою,
за слова заведомые - I Love You
а в моей груди сплошное олово,
отпили, весна, мне на хрен голову!
крокусы - в глаза бы их не видела,
не убила - только лишь обидела
я в твоем лесу Единорога,
и теперь наказываюсь строго.
* * *
прости меня за взрыв на площади,
за перевернутые сани,
не слышал Чорт, не ведал, Господи,
и мы с тобой совсем не знали,
какие пешки нынче выставит
война-защита-королева,
чьи имена по меди вытравят,
что будет справа и налево.
о, этот камень преткновения,
потерян конь, а что осталось -
безумья страшное мгновение,
когда в себя поверит слабость.
* * *
дождь унылый, дело к ночи,
и кукушкина сестра
мне бессовестно пророчит
жить до самого утра.
не заснуть, не приклониться
к мягкой думке головой,
льет и льет свою водицу
март-бродяга дождевой.
он, как вор, приходит тихо,
хватит, полно зимовать,
воевать с холодным лихом.
ты мой милый - тоже тать.
сон нарушен новой битвой,
мыслью пойманною в сеть,
и кукушкиной молитвой
мне уже не умереть.
* * *
Грусть на кончиках пальцев
И досада в плече,
День беспомощных зайцев,
Ночь при сальной свече,
Это солнце не греет,
И очаг не горит,
В небе рвется и реет
Разлинованный бритт.
Ах, британские флаги,
Африканский мороз,
Cтынут лица от влаги
Недоплаканных слез.
До грядущего лета
Мы дойдем по струне,
Потеплеет не где-то,
Не в чужой стороне,
Ни на юг, ни на запад -
Внутрь построенный дом...
У тепла будет запах
И похлебка с котом
Или суп петушиный,
Царь Дадон на печи,
Свет с далекой вершины,
Помоги, залечи...