Я вернулась от горного солнца к апрельской Москве,
К километрам асфальта и серым коробкам домов.
Не утонет мой взгляд в бесконечной большой синеве,
А напорется в небе на строй кучевых облаков.
После свежего воздуха, солнца и примул на каждом шагу
Я вернулась в мир выхлопов, дыма и грома "Rammstein",
И наверное, долго так жить я, увы, не смогу
И опять захочу возвратиться к высоким горам.
Одиноко ботинки отставлены в угол "до лучших времён",
Скинут с плеч и забыт натрудившийся вдоволь рюкзак,
Я задумчивым взглядом сквозь окна гляжу в небосклон,
Понимая всё больше, что здесь что-то точно не так:
Вместо крыши палатки висит надо мной потолок,
Вместо спальника тело облёк одеяльный уют,
Не журчит за стеной, по камням прошумев, ручеёк,
И аккорды гитары вдали у костра не поют.
Это слишком привычное счастье московских квартир:
Душ под боком, вода из-под крана, компьютер и свет.
Занавески на окнах закрыли последние выходы в мир,
Тихо щёлкнул замок, объявив: возвращения нет.
Я опять слишком прочно спаялась с шумящей толпой,
И выносят меня эти волны незнамо куда,
Как размеренно бьющий в причал черноморский прибой,
О котором, наверное, мне не забыть никогда-никогда...
4 апреля 2006 г.