"И есть чаша сия и доныне в казне князей
печенежских. И пили из неё князь и княгиня
в свадебном чертоге, говоря: "Каков был сей
человек, его же лоб есть, таков будет и
родившийся от нас!"
/ Из летописи /
Сошел с коня степной князек,
А поле - мёртво и кроваво.
Нашел он в поле Святослава
И саблей голову отсёк.
Ликуй, Царьград! Олегов щит
Отмщен по-византийски - златом.
Ликуй, Цимисхий - император,
Твой ворог в спину был убит.
Ему жестоко воздано,
Но печенегу было мало.
Из херсонесского подвала
Плескалось в черепе вино.
Смеялся мстительный князек,
Серебряной любуясь вязью.
На доблесть киевского князя
Отпущен был один глоток.
Всего один... По одному,
Но, чашу ту ополовиня,
Прильнула юная княгиня
Ко Святославову уму.
Смотрел угрюмо печенег,
Как, претендующий на царство,
Глотал из черепа коварство
Изгнанник - просвещенный грек.
И сам князек испил до дна,
Мечтая вдруг преобразиться.
Слезой кровавой из глазницы
Упала капелька вина,
И время повернуло вспять.
На Киев мчались печенеги.
Страшны кочевников набеги,
Но всё равно - Руси стоять!
Ликуй, Царьград! Враги мертвы.
Но бойтесь, избранные даже,
Когда вам Русь негромко скажет,
Как Святослав:" Иду на вы..."