Я ввалился в тот бар прямо с гор - согреться.
Вечер был без футбола - почти что пусто.
Официантка в баварском, да пару немцев.
А во мне - перевалы и голод чувства.
И от первого взгляда - тепло на сердце.
Подошла не как немки - смеясь игриво
И спросила, чего я хочу - по-сербски.
Я ей честно сказал - ваших глаз и пива.
На мой русский в ответ она вдруг смутилась.
От касания вздрогнула как-то нервно.
Чуть натужно - я думала наш, прости уж.
И, оттаяв - ты вправду похож на серба.
Я ловил её взгляд - две зовущих бездны,
Допивал свой варштайнер и думал - к чёрту,
Наблюдая, как липнет к ней пьяный местный.
А потом подошёл заплатить по счёту.
Наши пальцы коснулись в немом стоп-кадре,
Нас обоих горячей волной наполнив.
Чаевые не взяв, написала адрес
И потупив глаза, прошептала - в полночь.
В полночь вышла встречать. - Цветы? - удивлённо.
Но взяла. Шли за руку в тумане рядом.
На пороге - тсс! - палец к губам - ребёнок. -
_Нас_ хочу, слов не надо. Совсем не надо.
И я был с ней богат, как у врат стоящий
В небесах - тем богатством, что только нищий
Знает, слыша - Ты врёшь, ты ненастоящий,
Ну признайся - признайся! - ты только снишься.
За окном посветлело, она уснула.
С поцелуем - святейшим из святотатствий -
Я ушёл в молоко, как шальная пуля -
Я бы просто не смог утром с ней расстаться,
Унося в себе это: "Люби - по русски!" -
Как поила меня своей чашей полной,
Как шептала. А звали её так грустно,
Что я плачу внутри, не умея вспомнить.