Печальный странник на распутье
У двух неведомых дорог.
И у разбитых жизнью ног –
Его мечта – дойти до сути.
Мечта лежит не шевелясь,
И он своим бездомным взором,
Побитый лестью и позором,
Стоит, надменно все смеясь.
В глазах его простором серым
Лежит промокшая печаль.
И он глядит устало в даль.
В руках – оплот последней веры…
К губам из рук подносит яд…
А я бегу что сил, что мочи
Сквозь тишину просторов ночи,
Ему крича: «Постой! Назад!…»
И я его сшибаю с ног,
И в пыль – флакон оплота веры.
«Ты не последний и не первый,
Живи! Не смей!» - «Я жить не смог…»
Его мозолистую руку
Беру трясущейся рукой.
«Мне нужен только лишь покой,
Чтобы прервать людскую муку.
Я в тяжкие пускался и грешил,
Я бередил чужие души,
Я суть искал и правду рушил,
На жизнь плевал и суд вершил…
И вот, в тревоге и сомненье,
У двух неведомых дорог.
Одна – метаний и тревог,
Другая – мирного забвенья».
«И ты, уставший, выбрал яд?
Своей мечты слепой лишенный,
У ног ее бы пал опустошенный,
Смертельный совершив обряд?!
Ты должен жить и не сдаваться.
А чтобы обрести покой –
Найди свой дом в степи людской,
Найди и перестань скитаться».
Его я крепко сжала руку,
В нее вложив степи росток,
И, отпустив, взяла зарок,
Что он взрастит его, как друга.
Он должен милый дом найти
И в нем тенистый сад разбить,
Росток взлелеять, посадить,
И силы дать ему расти.
«Куда же ты направишь путь?» -
Он хриплым голосом спросил,
Собрав остатки своих сил.
«Туда, откуда не свернуть…»
И он избрал себе маршрут,
А на распутье снова день.
Но я сама из тех людей,
Что на распутии живут.