Я его задушил, моего бедолагу...
Он писал ей стихи и свидания ждал.
Больше некому пачкать ночами бумагу -
в размышленьях и спорах тайно зрела вражда.
И не то, чтобы я осуждал его сильно.
Увлекался (и как!), изводился, любя.
Да, быть может она молода и красива,
но зачем унижаться и тратить себя?
И зачем, если понял, что свежие чувства
были розданы ею и остались другим,
предлагаешь сердечность свою и искусство,
чтоб в итоге остаться чужим и нагим?
Я ему говорил...Он метался подранком,
то в леса убегал, то спешил на поклон.
Я ему объяснял, что с такою засранкой -
в лоб стакан и за дело. И это закон.
А меня он стыдил и писал свои вирши.
На свиданье летел, только дай поводок.
Я смеялся и знал, что в колоде он лишний,
и от бражницы-пчёлки будет горек медок...
Я его задушил, моего бедолагу.
Чтоб не видеть и слышать, как страдает, чудак.
Отлетела душа. И распили мы флягу,
поминая с друзьями его. Было так.