Июнь. Кровать. Ночной угар.
В сердцах – желанье и пожар.
Тела сплелись в один дышащий узел.
Не разглядеть прикрытых глаз.
Схожу с ума от страстных ласк.
А ты, иуда, так меня сконфузил.
Пока одеждой был сокрыт,
В атаку рвался, паразит,
А из тебя рвалось на волю семя.
И вдруг, пожалуйста, изволь –
Ты забываешь свою роль
И прячешься…Наверное, на время.
Согласна подождать она.
И снова ласки и слюна.
Большой Любви огонь и вдохновенье…
Уже начать давно пора,
Пора закончить на “ура”,
Но ты лежишь, на это – фунт презренья.
Мы столько прожили с тобой
И я герой, и ты герой.
(Забудем единичную накладку)
Так что ж сейчас ты подло скис,
Вздохнул, иссяк и рухнул вниз…
А кто дал разрешенье на посадку?!
За что так предаёшь, свинья?
Ты ж ел с ладони у меня.
И действовал легко и безотказно.
Да что ж ты делаешь-то, гад?! _
Из горла рвётся дикий мат –
Зачем со мной так поступаешь грязно?
Ого, да ты серьёзно сник!
Не поднимает и язык,
Не помогает ничего, хоть тресни.
Уж мы тебя и так -и сяк,
Не реагируешь никак,
Как будто от какой-нибудь болезни.
Я это всё забыть бы смог,
Коль ожил бы в короткий срок.
Но ты заснул, похоже, на неделю,
Иль навсегда, не дай-то Бог…
Красавец, спящий между ног,
Учти, тогда я сразу поседею.
Э, нет, дружок , так не пойдёт.
Из-за тебя и я урод.
Испортить жизнь мою тебе совсем не дело.
Попробуй только подвести,
Когда по-новой на пути
Мне встретится трепещущее тело.