Я пишу по ночам не тебе, не тебе,
не прочтешь между строк, да и так – не прочтешь,
не читай. В моих писем горячей шурпе –
где в Аиде Восток? – густо плещется ложь.
Лгу о том, как ждала – ни черта не ждала,
не обучена – прочерк в зачетке моей,
лгу, что душу Ему за тебя продала б –
мне дороже душа всех любовей, Орфей!
Впрочем, я завираюсь – какой ты Орфей,
даже парни с Орфевр не отыщут в тебе
музыкальных талантов, консилиум фей
не качал колыбельку. В перченой шурпе
все насыщенней привкус поджаренной лжи –
не хлебай, не читай на манжетах крючки,
на салфетках пометки – а чтоб мне так жить,
как я лгу, как я ловко втираю очки.
Лгу о том, что умен как чертей легион,
не умен, не хорош, изошел на пустяк,
приврала, что тебя уважает Харон –
сам Харон, ты прикинь, только это не так,
только это горячая острая ложь
для луженых желудков – бумага, терпи!
Ты не сможешь спуститься в Аид, не придешь,
я умру по второй. Прочитай, возопи,
изорви мою ложь в сотню маленьких лжей,
ты – Орфей, ты умен и талантлив, а я
не вольна написать: «Приходи поскорей!» –
не доходят эпистолы в ваши края.