Прости мне алкоголь,
твой заместитель, мисс,
когда тебя, увы,
но не предвидится.
Взлетаю вверх,
когда качусь я вниз,
когда печёт
похлеще, чем крапивница.
Люблю ли я?
Ромашку не проси
развеять лепестками боль сердечную.
Влюблён ли в Русь
дитя всея Руси?
Средь ничего
терять-то больше нечего.
Твои глаза,
два грома двух небес,
раскалывая
боль мою на долечки,
как будто бы
два озера Лох-Несс,
зря ищут своё милое чудовище…
Прости мне всё,
что сам я не прощу
ни сам себе,
ни ближнему, ни дальнему,
и то, что радуюсь,
и то, что я грущу,
когда
то «здравствуй» говоришь,
то «до свидания».
А сам-то
все ромашки оборву,
наплачусь горько
ночью под подушкою,
Натальей Гончаровой
на балу,
ещё не осознавшей
гибель Пушкина…