Шумел сурово Брянский лес,
Смоленский тоже шелестел.
А тот, кто 'на небо полез,
о том, что сделал, пожалел...
Ему кричали дураки:
«Ты что, дурак, там потерял?
Тебе гулять там не с руки –
один гулял да вниз упал!»
А те, которые умней,
сказали: «Парень не простак!
Ему оттуда всё видней
и он полез не просто так!»
А тот, кто жадным был всегда,
подумал: «Редкостный подлец!
Он небо свистнул – не дрова!
Еще увидит мой дворец...»
А те, чья сладкая судьба
всегда была чужой судьбой,
шептали, что попасть туда
лишь можно с «длинною рукой».
Калека, гладя свой протез,
сказал: «Завидую ему:
он так легко туда залез!
А я так, видно, не смогу...»
А тот, кто верил сам во всё,
всему и всем, но не в себя,
решил, что паренька того
туда забросила судьба.
А православный крестьянин,
кто снёс и «культ», и снёс «застой»,
чья жизнь сложилась из седин,
привычно молвил: «Он святой...»
И все по-своему о нём
судили, спорили, несли.
Кричали, спорили кругом –
и на земле, й на небеси.
А тот, кто 'на небо залез
большого счастья всем желал,
но честный редкостный подлец
тихонько лестницу убрал...