Всегда умирая в прошедший четверг,
едва вспоминаемый, бросит загадку.
Где Свет? Дайте Света! Пустите наверх!
Так муторно жутко, беспамятно шатко!
Кто умер? Кем был мне? Четверг – виноват?
Вино ват волокнится, белеюще вязнет
в губах, позабывших ответный парад, -
а он теперь хитрый – хохочет и дразнит.
Да пусть его! Это ли важно сейчас?
Я вспомнить хочу умирающих снова.
За что Я живой? За красивости глаз?
Имейте же жалость! Убейте больного!
Всегда умирая чуть раньше меня,
меня оставляет разорванной раной,
ни в чем не виня, ни за что не кляня,
слегка улыбаясь улыбкою странной.
И вечно не помнить, мучительно-резко
врезаясь в резину держащих ремней, -
кого больше нет, кто расплавился всплеском,
чье имя так чуждо сверкает с камней.