Надежде Л.
Я помню этот дом и комнату твою,
окно, что по утрам освещено надеждой,
зимой дом покрывался шалью снежной,
а по весне казалось - ты в раю.
Дом не был тихим, словно старый дед,
здесь голоса так весело звучали,
они его как-будто приучали
к счастливым дням послевоенных лет.
И печь, и угли в бархатной золе,
и место для глубокого колодца,
где с чистою водой стоит ведерце,
вкусней которой нету на земле.
И радость встреч на праздничные дни,
где стол ломился от щедрот хозяйских,
особенно в период первомайский,
и дом гудел от гомона родни.
И таз с водой, - над ним фонарь-корсет,
и мотыльков к огню летящих тучи,
они, казалось, тонут там не мучась,
спасая яблонь и черешен цвет.
Вот так и дом, и мы, и все вокруг,
стремится к свету, и, сгорая тихо,
познавши счастье и скитаний лихо,
покорно замыкаем этот круг.
Я помню этот дом и комнату твою,
окно, что по утрам освещено надеждой,
зимой дом покрывался шалью снежной,
а по весне казалось - ты в раю.