***
За рычагами большого крана
она трудилась на стройке дома.
Была окрестностей панорама
до каждой мелочи ей знакома.
Она не очень такой любила
пейзаж, в размытых дождями красках.
С утра до ночи ей “майна-вира”
кричали снизу мужчины в касках.
Всегда хотелось кого-то ближе,
но отсылались обратно сваты.
Все были ниже: прораб и иже,
а выше были лишь стратостаты.
Лишь одинокий пустыни житель,
еще гонимый своей враждою
к ней, как в монашескую обитель,
влетал погасшей давно звездою.
От первородной смертельной скуки
вновь достигая былого жара,
он обжигал ей лицо и руки
и, забываясь, шептал: “Тамара, –
шептал, – и будешь царицей мира”.
Не долетало наверх ни звука
от тех, что снизу кричали: “Ира,
ты чё, совсем там пристыла, сука?!”