Каждый выбирает для себя…
Ю. Левитанский.
- See you, милый.
Алиса поцеловала Тюльпанова, оставив на его губах приторный вкус жирной помады и, поправив сумочку на плече, пошла по улице.
Тюльпанов тоскливо смотрел ей вслед: короткие тёмные волосы, безупречная фигура, красный лак на искусственных ногтях, каблуки до первого этажа, французские духи…
«Слишком журнально»
У Алисы было всё, чтобы свести мужчину с ума. Всё, кроме индивидуальности.
Тюльпанов достал зажигалку, рассеянной рукой нащупал в кармане пачку сигарет, закурил…
Алиса удалялась от него уверенной кошачьей походкой. Он перевёл взгляд на яркую витрину магазина на противоположной стороне улицы. На большом витраже были изображены мужчина и женщина. В одной руке мужчина держал букет цветов, а свободной обнимал женщину за плечи. Оба смеялись и куда-то спешили.
Тюльпанов сразу же вообразил себя на месте мужчины, вот только женщина… Алиса подходила идеально, но ему почему-то некомфортно было видеть там её. Вместо Алисы ему на секунду привиделась другая женщина. Он держал её за руку - и лёгкость, невероятная лёгкость и свобода переполняли его….
От этого чувства Тюльпанов даже улыбнулся и, выбросив окурок в урну, постарался как можно дольше задержать в памяти образ этой другой. Впрочем, быстро очнулся и, разозлившись на внезапный приступ сентиментальности, зашагал прочь.
Приступ, однако, не проходил. Он мучил его во время рабочего дня, когда, сидя за столом, отвечая на бесконечные телефонные звонки, просматривая счета и разговаривая с персоналом, Тюльпанов не мог успокоить раскалённые воспоминаниями мозги. Он саднил в нём как тихая непрекращающаяся зубная боль, возникшая глубоко в корне.
Душил по дороге домой, когда Тюльпанов, против обыкновения, не замечал красивых девушек на улицах, не любовался закатом, не обращал внимания на суету. В его голове не возникало никаких мыслей, кроме одной: увидеть Снежинку. И даже стихи, которые раньше писались им так быстро и с размахом, не находили приюта в утомлённой угрызениями совести душе.
Дома Тюльпанов отключил телефон, отказался от ужина и, сославшись на усталость, заперся в комнате. Оставшись один, немедленно бросился к столу, вырвал лист из блокнота, достал ручку…
Слова не шли. Они всплывали ватным туманом, плохо складывались, он злился, черкал лист, отрывал новый, но всё было бесполезно.
- Я подлец… подлец, - прошептал Тюльпанов.
- Подлец, – повторил он в отчаянии, испытывая в эту минуту смешанное чувство самолюбования и усилившейся боли.
Тюльпанов яростно разорвал исписанные листки, прошёлся по комнате, сел на кровать, встал, снова прошёлся и, наткнувшись на книжный шкаф, открыл его, достал томик стихов А. Белого, вынул из книги фотокарточку. На ней была запечатлена девушка. Она сидела в большом тучном сугробе со снежком в правой руке и улыбалась.
Тюльпанов с трепетом всмотрелся в зелёные глаза, маленькие, едва заметные веснушки, небольшую ямочку на щеке, погладил светлую прядь волос, выбившуюся из-под зимней шапочки, провёл рукой по лицу, не знавшему косметики…
- Вот для кого я писал свои стихи, - сказал он грустно. – Только ты их понимала, Снежинка …
Он встретил её в один из тех дней, когда всё в его жизни было в чёрном цвете: недавняя смерть матери, работа инженером-технологом, которая не приносила ни творческого удовлетворения, ни денег, младший брат, повисший на его шее как удавка, рано проснувшийся цинизм и утрата жизненной цели. В то время он существовал автоматически, не ощущая вкуса, плохо различал цвета и редко улыбался. Снежинка изменила всё!
Она ворвалась в его жизнь нежданно и стремительно как маленькое чудо и сразу стала для него подарком зимы, радугой после дождя, смыслом жизни.
Они познакомились на детской площадке. Возвращаясь домой, Тюльпанов, погружённый в серые думы, чертил ногами следы на снегу (в тот год его выпало с лихвой) и чтобы как-то сократить дорогу, решил пройти через детскую площадку. Было уже довольно поздно, и она пустовала.
Внезапно к нему подбежал шаловливый спаниель и громко миролюбиво гавкнул.
Нет, Тюльпанов вовсе не испугался! Он просто вздрогнул от неожиданности, поскользнулся и сел в снег.
- Скорый! Не бойтесь, он не укусит!
К собаке подбежала девушка и быстро надела на неё ошейник.
- Не бойтесь! – повторила она сконфуженно, – вообще-то я его редко выпускаю, но сейчас детей нет, а он уж очень скорый!
- Я не боюсь, - раздражённо ответил Тюльпанов и хотел добавить что-нибудь ещё, но вдруг наткнулся на непреодолимое препятствие: было что-то такое в выражении лица этой девушки, из-за чего гнев Тюльпанова бесследно исчез. Она смотрела на него так, как будто упала она и больно ей, а не ему.
- Да я…. Как Вас зовут? – выпалил он поражённо.
- Катя, - ответила девушка.
Тюльпанов улыбнулся и вдруг заметил, что снег идёт крупными хлопьями, а Катя в светлом пальто с капюшоном, в белых высоких ботинках и пушистых варежках похожа на снежинку.
- А мне кажется, Вы – Снежинка.
- Снежинка? – засмеялась Катя.
- Да…
- Может быть.
С тех пор они не расставались. После работы Тюльпанов не торопился домой, как это случалось с ним раньше, а мчался в парикмахерскую, где работала Снежинка. Она уже ждала его. Завидев, быстро прощалась с коллегами, и они уходили. Всегда вместе и всегда счастливые. Благодаря Снежинке Тюльпанов как будто впервые увидел город, в котором родился и жил, полюбил его улицы и камни. Рядом с ней всё казалось интересным и преодолимым.
Но больше всего его поражала в этой девушке её естественность. Она не была красавицей, но присущая ей лёгкость удивительным образом сочеталась с миниатюрным сложением и глубиной мыслей. Находясь с нею, он тоже становился лёгким, раскрепощённым и как будто бы освобождался от груза, накопившегося за плечами за прожитые годы.
Снежинка была одной из немногих, которой он сразу же решился прочесть свои стихи. И она оценила их! Оценила не любезной фразой и фальшивым восхищением, а по-настоящему. Тюльпанов тотчас ощутил этот порыв тёплого ветра.
- Читай мне ещё, твои стихи удивительны! - просила Катя.
- Снежинка моя!
Расчувствовавшись, он целовал её, подхватывал на руки и кружил на глазах у изумлённых прохожих, а она смеялась, смущённо уткнувшись в его плечо.
В плохую погоду они шли в цирк или ещё куда-нибудь, но чаще ехали к Тюльпанову. После ужина закрывались в комнате и не выходили до утра. Иногда его младший брат, проснувшийся среди ночи, выходил в прихожую и с удивлением обнаруживал полоску света из спальни, Катин смех и звонкий голос поэта. Но ещё большее удивление ожидало его утром, когда как бы невзначай заглянув к брату, он находил постель нетронутой и спотыкался о сумасшедший книжный беспорядок на полу.
Каждый раз Тюльпанов открывал в Снежинке что-то новое. Очень скоро она стала настолько близка ему, что он и представить себя не мог ни с какой другой женщиной на свете, а всё, что было до встречи с ней, казалось ему теперь пустым и незначительным. Раньше он умел восхищаться только телом, Снежинка научила его любить.
Они начали говорить о будущем. Видя, что Тюльпанов скучает на работе, она убедила его поступить в институт на юридический факультет.
- Из Вас получится блестящий адвокат, Мистер Пери Мейсон, - пошутила она однажды, - но пообещай мне одну вещь: ты никогда не перестанешь писать стихи, это твоё призвание.
- Пока ты рядом – никогда.
- А разве мы расстаёмся? – испуганно спросила Снежинка.
- Ну, что ты!
Тюльпанов порывисто обнял её.
- Ты тоже пообещай мне.
- Что?
- Наша дочь будет похожа на тебя.
- Обещаю…
Через некоторое время у Снежинки тяжело заболела одинокая тётка, и она, взяв отпуск, уехала к ней в деревню.
Первая неделя без любимой женщины протекла для Тюльпанова мучительно. Каждая его жилка вздрагивала от чьих-то шагов на лестнице, от нервного телефонного звонка, от вечерних шорохов за окном. Он регулярно общался с ней по телефону и утешал себя мыслью, что она скоро вернётся. Тётка, однако, заболела очень тяжело, и её возвращение затягивалось. А вскоре Тюльпанов познакомился с Алисой.
Это случилось в один из серых ноябрьских, ничем не примечательных дней. Во время обеденного перерыва он заскочил перекусить в местное кафе и, обнаружив, что свободных столиков нет, присоединился к симпатичной девушке, сидящей у окна с отсутствующим видом. Они разговорились, и Алиса пригласила его в кино. Чтобы как-то развеять скуку, Тюльпанов согласился. Дальше всё произошло очень быстро и банально, и на следующее утро он обнаружил в своей постели Алису. Вначале им овладело скрытое чувство вины, но оно вскоре прошло, так как Тюльпанов сразу определил, что эта женщина духовно ему не близка и он к ней не привязан.
Днём Тюльпанов продолжал общаться со Снежинкой по телефону, а ночи проводил с Алисой. Она оказалась полной противоположностью Снежинке и со свойственной ей безапелляционностью заявила, что книги её не интересуют, фильмы она предпочитает развлекательные, а стихи…
- Прекрати тратить время на глупые четверостишия, это сейчас не модно, - как-то проронила Алиса, сидя в постели с сигаретой, чужая и соблазнительная в своей крикливой наготе.
Вскоре Тюльпанов начал чувствовать скрытое раздражение: рядом с Алисой он переставал быть самим собой, делать то, что ему нравилось, и страдал от этого неимоверно. Под её руководством он обновил гардероб, без особой надобности приобретя несколько костюмов и пар обуви, по городу они теперь передвигались исключительно на такси, поскольку Алиса не признавала пешую ходьбу, почти ни о чём не говорили и думали каждый о своём. Кроме того Тюльпанов остро ощущал социальную разницу между ними и никак не мог понять, почему такая обеспеченная девушка как Алиса обратила на него внимание.
Однажды он спросил её об этом.
- Ты перспективен, Тюльпанов, - ответила она, искусно размалёвывая кисточкой правый глаз.
Услышав свою фамилию, Тюльпанов вздрогнул.
«Снежинка никогда не называла меня по фамилии», - с горечью подумал он, а вслух изумился:
- Я?
- Да.
Алиса усмехнулась.
- Качественный товар.
- Что?
- Ты красив, здоров, у тебя отличная память и развиты речевые коммуникации. Короче, если в тебя вложить, ты далеко пойдёшь. Слушай, давай начистоту! – Алиса взглянула на него. – У тебя квартира в спальном районе и непопулярная должность. Хочешь, я переговорю с папой, и он устроит тебя в городскую администрацию? Приобретёшь нужные связи, а если понравишься, возьмёт тебя к себе начальником отдела. И вообще, ты бы хотел пойти в политику?
- В политику?
- Да.
Зрачки Тюльпанова алчно вспыхнули.
- Интересно, - произнёс он задумчиво и игриво добавил:
- Зачем?
- Престижно, - снова усмехнулась Алиса, - но учти: если согласишься, мы переезжаем ко мне. Папа возражать не будет.
- Ты уверена?
- Абсолютно. Я так хочу, он против меня не пойдёт.
- А как же Костя?
- Какой ещё Костя?
- Мой младший брат, ты что забыла?
- Ах, да…. Ну, и что? Он не младенец. Одну комнату сдадим какой-нибудь сердобольной няньке, будет за ним присматривать.
- Разумно, - задумался Тюльпанов…
Ночью он не заснул. Слушая мирное дыхание Алисы, Тюльпанов долго всматривался в её лицо, пытаясь полюбить в нём хоть одну чёрточку - но тщётно. Алиса была чужда и прокурена. А Снежинка… как ему нравилось видеть её спящей! С каким трепетом он изучал её лоб, сомкнутые веки, детскую полуулыбку…. И это чувство говорило ему, что он должен быть с ней, а Алиса – мимолётное увлечение, даже хуже, плотский голод и не более того. Но другое чувство, основанное на памяти пережитого, говорило обратное.
У Тюльпанова было нелёгкое детство: отец выпивал, денег в семье не хватало. В то время как его друзья ездили на курорты и гарцевали в модных джинсах, он подрабатывал продавцом в супермаркете и штудировал книги, чтобы хоть на час отключиться от грубой реальности. Память об этом проронила в нём зёрна тоски по лучшей жизни, которые проросли и переплелись с внутренними амбициями оскорблённого достоинства. В Алисе Тюльпанов увидел шанс изменить своё материальное благосостояние. И, лёжа в кровати рядом с чужой женщиной, он вдруг отчётливо понял, что всё произошедшее между ними – не случайность, что он сознательно закрутил с ней роман, потому что с первых секунд разглядел человека из другого круга, человека из другого мира. Помимо этого Тюльпанов понял ещё одну важную вещь: он никогда не полюбит Алису. Эта мысль зацепила его, но он тотчас отогнал её, пытаясь спастись привычным приступом раздражения. Постепенно ему удалось успокоиться и он даже начал засыпать, как вдруг услышал голос Снежинки. Тюльпанов открыл глаза – голос зазвучал громче. Он встал, кинулся к окну и, не обнаружив за ним ничего, кроме темноты, отошёл, нащупал рукой выключатель и прислушался. В комнате было тихо.
- Почудилось, - облегчённо выдохнул Тюльпанов и снова лёг.
Сон не шёл.
«Снежинка… как же она без меня? А впрочем… зачем я ей со своим братом, невысокой зарплатой? Она достойна лучшей жизни! По большому счёту, ей нужен даже не я… она забудет меня…
- Забудет, - произнёс он вслух, впрочем, мало в это веря.
- Забудет. Должна забыть! – упрямо прошептал Тюльпанов и повернулся на другой бок, но так и не смог заснуть в эту душную ночь.
Через две недели он занял новую должность в городской администрации, переехал к Алисе и со Снежинкой больше не общался. Тюльпанов изменил номер сотового телефона и твёрдо решил её забыть. За работой дни проходили в угаре, и задуманное начало сбываться.
Однажды, освободившись раньше обычного, он захотел навестить брата и отправился туда, где жил ещё так недавно. Погрузившись в свои мысли, Тюльпанов и сам не заметил, как очутился на памятной детской площадке. Теперь она глохла от детского крика и совсем не походила на ту, зимнюю и волшебную, где он встретил Снежинку. Несмотря на это, сердце кольнуло, и Тюльпанов зашагал максимально быстро.
Миши дома не оказалось. Оставив записку, он уже собрался уходить, как вдруг в дверь позвонили. Ожидая увидеть брата, Тюльпанов торопливо распахнул её и остолбенел: на пороге стояла Снежинка.
- Коля!
Она бросилась ему на шею.
- Коленька! Ну, куда же ты пропал? Я так волновалась!
Снежинка начала целовать его, а Тюльпанов, с каким-то смешанным чувством счастья и боли, первые несколько секунд подчинялся этому трепетному порыву и даже начал ей отвечать, но потом опомнился и мягко отстранился.
- Как ты? – глухо спросил он, тотчас заметив, как она похудела за то время, что они не виделись.
- Я в порядке, - улыбнулась Снежинка.
- А тётя?
- Уже лучше. Я так скучала по тебе!
Она снова прижалась к нему, и Тюльпанов ощутил, что ещё немного, и он не выдержит жёсткой внутренней борьбы, происходящей в нём в этот миг подобно вскипевшему вулкану. Не выдержит, сорвётся, распахнёт душу - и все его планы полетят в пропасть и разобьются навсегда.
- Послушай, - пробормотал он, не глядя на неё, - я уезжаю.
- Что?
Снежинка подняла глаза и посмотрела на него так, как будто увидела впервые.
- Когда?
- Через несколько дней.
- Надолго?
- Да…в командировку, в Красноярск…
- Когда ты вернёшься? – спросила она тихо.
- Не знаю… ещё… может, через полгода…да, через полгода…обещали…
- Что с тобой? Ты изменился…. – прошептала Снежинка с какой-то обречённостью.
- Я? Возможно!
Он нервно рассмеялся.
- Ты оставишь мне адрес?
- Конечно! Я позвоню, обязательно позвоню…- попятился Тюльпанов.
- Позвонишь? Но…телефон…- её голос почти оборвался.
- Позвоню…завтра! Давай увидимся завтра! Я... извини, у меня дома человек с работы…
- Ты разлюбил меня, Коля? – внезапно спросила она.
- Ну, что ты, дурочка, говоришь!
- Я чувствую…
Он взглянул на неё и ему показалось, что он увидел перед собой икону Божьей Матери.
- Не смей! Никогда не смей так думать! – порывисто произнёс Тюльпанов. Ты для меня – единственная и настоящая! Слышишь? Ты - моя Снежинка!
Он обнял её.
- Я позвоню тебе…обязательно…завтра. Завтра увидимся. Мне пора…
Тюльпанов быстро чмокнул её в щёку, а она вдруг ссутулилась, сделала шаг назад и ещё раз взглянула на него так, как смотрят с иконы.
- Я буду ждать, - сказала Снежинка и медленно пошла вниз.
Тюльпанов закрыл дверь, обхватил голову руками и бросился в комнату.
Там он упал на кровать, и странное нечеловеческое мычание вперемешку со слезами ударило в тишину. Лицо Снежинки преследовало его, и Тюльпанов понял, что новой встречи он не вынесет. В памяти пролетали обрывки фраз, без каких-либо усилий выстраивалась чёткая хронология событий, начиная от дня их знакомства и заканчивая настоящим. Тюльпанов слышал её смех, шёпот, звонкий голос, видел танцующей и спокойной, нагой и одетой, весёлой и чем-то расстроенной. Видел спящей, красивой, растрёпанной, простуженной, всегда желанной и помнил, помнил, помнил каждую мелочь, связанную с ней.
- Прости, прости, ну, прости меня! – бормотал он сквозь рыдания. - Я свинья, свинья, свинья! Мы больше не увидимся! Мне не нужна эта любовь! Я её не хочу! Не хочу! Снежинка… Ты ещё будешь счастлива…
С трудом овладев собой, Тюльпанов дождался брата, сообщил ему о командировке, пообещал писать и с раскалённым сердцем уехал.
Несколько месяцев он делал всё, чтобы забыть её: прописался на работе, старался увлечься Алисой, выполняя все её прихоти, тонул в учёбе, убеждал себя в том, что результаты очевидны, зарплата растёт и он вполне счастлив и доволен жизнью, но, закрывая глаза, продолжал видеть только одно лицо: лицо с иконы.
- Коля!
Алиса стучала в дверь.
- Я к Негримовской. Она только что из Америки. See you, милый.
Он слушал, как её шаги удаляются, как хлопает входная дверь, поворачивается ключ в замке…
- Я не выношу эту женщину! – ненавистно выдохнул Тюльпанов. – Всё в ней для меня противно! Всё!!!
Он подошёл к столу и в ярости стукнул по нему кулаком.
- Снежинка! О, господи! Как я мог так поступить с тобой!
Он поморщился и, ещё раз взглянув на фотографию той, которая так мучила его, с чувством собственного достоинства произнёс:
- Вы - подлец, Николай Алексеевич Тюльпанов. Вы – подлец!
На секунду маска слетела с его лица, и на нём обозначилась ничем не прикрытая боль.
- Я верну тебя. Верну! Завтра! Завтра же позвоню! Я не выношу эту женщину! - Снежинка! Я люблю тебя!
Снежинку он больше не видел. Тюльпанов женился на Алисе, всецело отдался работе, вступил в Думу, окабалился и больше не написал ни одного стихотворения. Алиса родила ему сына, и их брак вполне можно было считать удачным.
Но изредка, чаще зимой, когда снег шёл крупными хлопьями, и всё на свете было подчинено белой магии, Тюльпанова охватывало чувство сосущей необузданной тоски. И тогда к нему приходила Снежинка. Она баюкала его голосом, волновала смехом, кружилась вместе с узорчатым хороводом, а потом клала ласковые руки ему на плечи и что-то нежно шептала на ухо.
- Снежинка!
Тюльпанов поворачивал голову, встречался с ней взглядом – и мир тотчас приобретал цвета и оттенки. Он закрывал глаза, обнимал её и, чувствуя горячий снег на щеках, с грустью повторял одну и ту же фразу:
- Снежинка, я был счастлив только с тобой!