СКАЗКА ПРО БЕГЕМОТА
Жил да был в Москве мальчишка.
Раз ему попалась книжка,
и узнал он, что живет
в нашем мире бегемот.
На него, на бегемота,
запрещается охота,
потому что этот зверь
очень редким стал теперь.
Но бывают злые дяди,
и они, забавы ради,
любят по лесу гулять,
бегемотов убивать!
И сказал тогда мальчишка,
тот, кому попалась книжка:
- Папа! Едем поскорей!
Надо выручить зверей!
Вот мальчишка с папой мчаться,
вот в экспресс они садятся,
и привозит их экспресс
прямо в подмосковный лес!
Есть там речка и болото,
только нету…бегемота!
Потому что бегемот
в Подмосковье не живет.
СКАЗКА ПРО БЫКА
Жил да был на свете бык.
Он бодать людей привык
и, кого б ни увидал,
сразу яростно бодал!
Человек на свете жил,
он ужасно не любил,
если кто-то, так сказать,
начинал его бодать.
Вот и встретились они
посреди большой стерни!
Бык нагнул свои рога
и рванулся на врага!
Человек не задрожал,
от быка не убежал,
хоть, конечно, рог, как гвоздь,
мог проткнуть его насквозь!
Он бодливого врага
взял руками за рога
и сказал ему: – Чудак!
Я же друг твой, а не враг!
И тогда свирепый бык,
что бодать людей привык,
вдруг сказал покорно: - Му-у!
Понимаю, что к чему-у!
Буду я вонзать рога
только в злобного врага!
А тебя бодать нельзя,
потому что мы – друзья!
ОСЕНЬ
Как жаль, что промчалось стремительно лето,
Что скоро наступит зима,
И снежную шубу наденет планета,
И снежные шапки дома!
Но, если по-честному, – как-то не очень
Грущу я по теплой поре!
А все потому, что красивая осень
Сегодня у нас на дворе!
Не каркай, ворона, болтунья пустая,
О том, что зима на носу!
Ты видишь, что осень у нас золотая
Рисует в соседнем лесу!
Вон – желтый опенок, вон – бурая шишка,
Вон – чижик зеленый летит!
А клен – словно рыжий лохматый мальчишка
На нас добродушно глядит!
И я улыбнусь добродушному клену
И больше не буду грустить…
А раньше в противную злую ворону
Я камнем хотел запустить!
ВОРОНА
Гляжу с вершин своей многоэтажки
На муравейник нашего двора.
Снуют жильцы, как мелкие букашки,
Гоняет мяч шальная детвора,
Другая – запускает ввысь петарды
И каждый взрыв встречает, как салют.
Машины оглашенные, как барды,
Концерт дворовой публике дают.
И в этой суете, и в этой прозе,
В лишеньях, в воздержании, в посте
На голой по-весеннему березе
Сидит ворона в лыковом гнезде.
Без опыта, возможно, без привычки,
С большим терпеньем, тщанием, трудом,
По прутику, по проводку, по лычке
Она вплетала в будущий свой дом.
Не ищущая басенного сыра
И зная назначение свое,
Она сидит на яйцах в центре мира,
И мы – периферия для нее.
Вокруг футболят, ржут, грызутся шавки,
И с неба льет то дождь, то снег идет!..
Она сидит на яйцах в снежной шапке
И продолжает свой вороний род.
Там – гром войны, здесь – взрыв аплодисментов,
Кто с голодухи, кто с обжорства мрет,
Свергают, выбирают президентов, –
Она сидит, воды набравши в рот!
Не каркнет, хоть в душе бушуют стрессы,
Осознает, как видно, святость дней,
В которые сверхсложные процессы
Во имя жизни происходят в ней.
Бессменно и почти без интервала
Она творит свой подвиг на посту!
Какая мощь гулёну приковала
К такому некомфортному гнезду?
Здесь труд – на месяц, результат – навеки:
Чтоб клан родимый в Бозе не почил!
Какой ее великий имиджмейкер
Такому поведенью научил?
И почему нам всем она – до фени!
Как низко пали мы, едрена мать!
Мы утопаем в суетности, в лени,
И нам на подвиг даже наплевать!..
А впрочем, здесь – ни подвига, ни драмы
Нет ни на грош! А я – досужий псих:
Когда нас всех в себе носили мамы,
Воронам тоже было не до них!