Мы жили в мире, полном тёплых душ,
Страдая своим сосуществованьем,
Невольно взявшись за ненужный гуж,
Под чью-то дудку танцевали танец.
Попутчица прекрасная моя,
Подруга – инвалютчица-путана
Работала ночами, ну а я
Плодил своим бездельем тараканов.
Писал стихи, лаская четки строк,
Озвучивая проблески стремлений,
Искал безумца по призванью «бог»,
Клоня в своём безверии колени.
Но ночь просила просто помолчать;
Я все бросал, чтоб приготовить завтрак.
Во тьме еще раз отдавалась Мать,
Собой и мной проигранная в карты.
Она держала наши жизни тем,
Что страстью закодировано тело;
Вливались в лоно водопады сперм,
Чтоб каждый божий день пилось и елось.
Не режет глаз привычная беда,
Как смерти ожидание без страха;
Любовь до точки,
Ночи,
Города,
Где я е любил, а каждый трахал.
Когда касались города лучи,
Тугой метлой разметывая тени,
Гася дыханьем матовость свечи,
Я ждал своей подруги возвращенья.
Моим касаньям был отпущен свет,
Когда ночная отступала сырость,
И забывалось в стонах тет-а-тет,
Что я всю ночь был всем жестоким миром.
Я ей читал готовые стихи,
Смывая чувством потную усталость.
Она снимала горе и грехи,
И, наконец, сквозь слезы улыбалась.