Мы сидели на пне, у истоков реки,
Пряча с тёплых лучах искушенные лица;
И движенья бутылок в дрожаньи руки
Улетали в ничто, как подбитые птицы.
Кровеносных систем унисоновый бой
Заставлял отрицать все морали запреты;
А потом, как всегда, возвращаться домой,
В дрожании рук измельчать сигареты…
Ты десятое «я»,
Но боюсь потерять предыдущие девять,
Реальность и шторы,
Стопки книг и стихов,
Веру в веру,
Кровать…
Есть ли порох еще?
Но закончился порох…
А зовущая даль параллельных полос
Искушала пороком прекрасных видений.
Мимо мчались стучащие оси колес,
Как неведомой жизни незримые тени.
Все ушли поезда. Исчерпался лимит;
От обыденных слов лишь туман и усталость.
Ты полна до краев, я – по горлышко сыт
На заросшем перроне пустого вокзала.
О, как много же истин в дешевом вине!
Но ушли, отказавшись, не выбрав дороги,
Потому, что мы сразу сидели на пне
У истоков реки, не вставая на ноги.