А на написание этого стиха меня подвигло очередное перечитывание томика Твардовского.
В рваной ране рылись черви,
Говорили о войне.
Кожу, мышцы, кровь и нервы
Пожирали прям на мне.
Самый толстый, длинный, белый -
Вот ползёт поверх бинтов
На груди моей запрелой,
Говорит: - Не нужно слов.
Ты - одной ногой в могиле,
Нам же жить ещё и жить.
В поле многих усмирили,
Многих там сложили гнить.
Значит будут дети наши
Обеспечены сполна.
Это вам на ужин каша,
Нам же ваша жизнь нужна.
А другой, немногим меньше -
Он жуёт моё плечо -
Отвечает, - Ваши смерти -
Только ваши, нам-то что...
Я в бреду, сжигают черти.
В блиндаже пытаюсь жить.
А вокруг - лишь тьма да черви.
С кем ещё мне говорить?
Говорю: - Братушки, будет,
Только мясо я для вас.
Все же умирают люди.
Я умру, но не сейчас...
Как же так?! - скрипят засранцы.
Мы же тут, да и война
Для солдат совсем не танцы...
Боли - много, смерть - одна...
- Нет, ребята, - продолжаю -
Да, одна, но не к тому
Знаю я всё то, что знаю...
Не хочу и не умру.
- Ха-ха-ха, с твоею раной
Не живут, - орёт другой. -
Воевал-то ты исправно -
Так умри, не будь брюзгой...
- Не хочу, ведь будут плакать
Дома родичи по мне...
- А с чего? Моего брата
Раздави - печали нет.
- Потому-то вы и черви -
Ни любить, ни воевать
Не умеете... Не верьте. -
Я сказал и стал снимать
Непослушными руками
И бросать на землю их.
Подыхайте рядом с нами,
Знайте как съедать живых...
Это бред, я понимаю,
Но и в нём своя есть суть.
Я же выжил, и считаю:
Надо братцы мне хлебнуть!