И дом родной уже неразличим,
и дед, стоящий около причала,
слился с кустом, растущим рядом с ним. –
Как раньше я его не замечала?
Не деда – куст, а впрочем, мой отец,
которого зову теперь я дедом,
совсем другой, но также молодец:
от завтрака до самого обеда
дровишки колет, правит инструмент
и думает о чем-нибудь хорошем,
и в трудный помогает мне момент. –
Бывая с ним, я прорастаю в прошлом,
когда была ребенком озорным.
И город, им застроенный, – Челябинск –
пора, в которой дед был молодым
и на руках носил меня по хляби.
Мой папка милый и такой родной,
что где-то в глубине щемящей грустью
скулит щенок и просится домой,
и верит, что теперь заметит ... кустик...