Материал для киносценария
Сказки для взрослых
Глава 1
В некотором царстве в некотором государстве... А если проще, то случилось все это в Крыму, куда съехались однажды со всех уголков Планеты русалки: Ундины из Германии, Нары из Прибалтики, Су-Кзълар из стран жаркого Востока, Сирены из Греции, Мерроу из Ирландии - всех сразу не перечислишь.
Уж и не знаю точно, чем объяснить появление этих девиц в Черном Море, но только Украина стала коридором между разными земными и внеземными цивилизациями, а заодно и всякая нечисть поганая поползла на побережье через этот страшный коридор.
Однако, сказка моя не о нечисти поганой, а о том как искали русалки на Земле свои загубленные души и любовь.
Была среди русалок девушка красоты необыкновенной. Сама-то она имя свое забыла, и память свою потеряла где-то в далекой Сербии, а может, и не в Сербии, а в другой стране, но тоже отличившейся своим жестоким отношением к несчастным согражданам. А поскольку всех русалок, прибывших из Югославии, называли Вилами, то и этой девушке дали скромное имя Вила. Она обладала тихим и добрым нравом, не соблазняла смертных мужчин, была равнодушна к богатству. Подобно художнику, собирала волшебные краски моря для своих будущих полотен, искала в фантазиях тайну своего происхождения.
Вила подружилась с Мерроу - потомственной русалкой из Ирландии, звездой шоу-бизнеса на Земле, а под водой - просто одинокой и несчастной женщиной.
По ее совету она решила выйти на берег, чтобы с помощью людей вспомнить свое прошлое.
Вила появилась на городском пляже в разгар лета, радуясь солнечному свету и удивляясь своему сходству с земными женщинами.
Вода изумрудными капельками стекала с ее шелковистой кожи. Роскошные волосы золотыми волнами ниспадали на плечи, жемчужное ожерелье обхватывало нежную шею, а зеленые глаза внимательно и озорно рассматривали отдыхающих.
Мужчины и женщины, старики и дети плавали в море, загорали, играли в карты и волейбол, ели фрукты и пирожки, спали, прикрыв лица пляжными шляпами, мечтали, вглядываясь в красоты моря. Но те, кто увидел Вилу, не могли отвести от нее изумленных глаз.
- Бесстыдница! Хоть бы срам свой прикрыла! Это тебе не нудистский пляж! – шипели со всех сторон возмущенные тетки.
- Супер-секси! – улыбались мужчины. – Иди к нам! – угощали ее фруктами, и она доверчиво принимала угощения.
Но вот внимание Вилы привлек мужчина, читавший в черном джипе книгу. Она осторожно взяла книгу из его рук и стала рассматривать картинки. Мужчина, а его звали Андреем, спросил:
-Мы знакомы?
-Да, - хотела ответить Вила, - я знаю тебя. Я люблю тебя. Но не помню, кто ты и как тебя зовут, - она хотела уткнуться ему в плечо и выплакать все свои страхи.
- Вам нужна помощь? – снова поинтересовался он. – Где находится ваш дом?
- Дом? Мой дом? - Вила оглядывалась по сторонам, не понимая, где находится.
Обрывки воспоминаний вертелись в памяти… Деревянный дом на зеленых холмах… трепещущие от ветра кроны деревьев… почтовый ящик у калитки… смешной маленький ослик, навьюченный бидонами с молоком… старик-серб, привозивший по утрам молоко…
- Это Сербия? Да?? Сербия??? - с надеждой спросила она.
- Это Крым, – серьезно ответил он. – Вы ошиблись адресом.
Мужчина старался не смотреть на голое тело Вилы, но глаза жадно разглядывали ее упругие груди, и то, что так уютно пряталось между стройными ногами.
- А где Сербия? Где?
- За границей! – он оглох от стука своего сердца, еще секунда и потеряет сознание.
- А где граница??? – она вздрогнула и зажала уши руками, услышав душераздирающий предсмертный вопль старого серба...Тело старика было охвачено огнем, плавились бидоны с молоком, горел вишневый сад, и чьи-то грубые руки, срывали с Вилы одежду…
- Неееет...- закричала она. - Нееет! Не трогайте меня, пожалуйста… нееет!
Он увидел перепуганные глаза незнакомки. Хотел взять за руку и успокоить, но она отшатнулась от него, а потом бросилась бежать в горы.
- Подождите! – крикнул Андрей, но незнакомка вскарабкалась на обрыв и, раскинув руки, бросилась в море.
Что-то трагичное было в этом полете. Боль царапнула сердце Андрея, и он, не раздумывая, прыгнул с обрыва в воду за незнакомкой.
Глава 2
- Первый блин всегда комом, - успокаивала подругу Мерроу. - Я помогу тебе советом. - Делом она ей помочь не могла , и вот почему.
На Земле русалки встречаются только раз в году, узнавая друг друга по едва уловимому запаху смерти. Под водой они тоже не видят лиц своих подруг. К примеру, Вила узнает Мерроу по красной шапочке, а Мерроу Вилу - по жемчужному ожерелью. Так Вселенная мстит русалкам за совершенный однажды грех.
Однако, многие из них устраивают свою жизнь на Земле и даже становятся приличными женами и богатыми любовницами, скрывая от людей свое настоящее и прошлое.
Каждая при этом мечтает заполучить человеческую душу, чтобы стать смертной и обрести покой.
За деньги люди способны продать друг друга по частям, а уж душу Дьяволу заложить, так и подавно. Но проку от черной души мало. Вот и топят русалки детей малых, да дев непорочных, в надежде приобрести душу чистую и святую, но только не знает Земля такого случая, чтобы чистая душа в грешном теле прижилась, и чтобы Господь Бог хоть одной русалке дорогу в рай открыл.
Каждая русалка, хоть в чем-то, а грешна. Вот, к примеру, Мерроу, погубила когда-то семейную пару – мужа и жену. И сделала это по неразумению, от большой любви. Лет-то ей сколько тогда было? Пятнадцать? Шестнадцать? Жила она вместе с мамой в Ирландии и влюбилась в русского парня, летчика Бориса. Только не ответил он ей взаимностью, потому как любил свою жену Катаринку, на зависть многим женщинам и в пример многим мужчинам их небольшого городка.
Как ни пыталась Мерроу обратить на себя внимание Бориса - ничего у нее не получалось, и решила она опоить его волшебным зельем и приворожить к себе насмерть.
Приготовила пахучий напиток из морских трав, смешала с родниковой водой и отнесла Борису, угощения ради.
Зелье подействовало не сразу. Сначала летчик стал не в меру весел, потом согласился отвезти Мерроу на островок любви, там они говорили об устройстве дельтаплана, потом он загрустил и стал собираться домой. Тогда Мерроу снова подсыпала в его стакан зелье.
Выпив зелья, он не стал рассуждать, а сорвал с Мерроу одежду и стал ласкать ее грудь и целовать так горячо, что тело ее трепетало, а с губ срывались жадные стоны.
А мечтала Мерроу только об одном - чтобы у нее родился от Бориса ребеночек, только так она могла привязать этого мужчину к себе. А обиду затаила за невнимание. Лаская ее тело, он повторял имя своей жены:
-Катаринка, родная, Катаринка…
В эту ночь Мерроу стала женщиной, а Катаринка узнала горечь измены. А узнала она все от Мерроу. Девушка позаботилась о том, чтобы жена Бориса все увидела своими глазами.
-Борис только мой! – заявила она ей. - И всегда будет моим! Он просил передать тебе бинокль, чтобы ты увидела, как он будет меня любить на острове любви. А еще просил, чтобы ты убиралась из нашего города вон.
Не поверила Катаринка ее словам, но бинокль, все-таки, взяла.
А когда увидела, как муж срывает с Мерроу одежду, с какой любовью берет ее тело, то заплакала горько, собрала вещи и отправилась к капитану грузового корабля - Тимуру, уговаривать, чтобы отвез он ее в Югославию.
Тимур пообещал Катаринке отвезти ее на Родину, но в пути затребовал денег больше, чем уговаривались. Денег таких у Катаринки не было, и тогда он потребовал ночь любви, а услышав отказ, взял Катринку силой, со всей страстью восточного мужчины. После ночи любви он сообщил Катаринке, что отвезет ее в Турцию в гарем и будет любить, как первую жену.
Не выдержала несчастная позора, бросилась в океан, чтобы найти себе там успокоение и приют.
Глава 3
В город дельтаплан возвращался ранним утром. Чуть брезжил рассвет. Борис торопился домой, и понять никак не мог, почему в дельтаплане сидит Мерроу? Она украдкой вытирала слезы и спрашивала себя:
-Неужели он ничего не помнит? Не помнит, как нежно целовал? Как стал ее первым мужчиной?
С трудом что-то соображая, Борис посадил дельтаплан на берег.
А там их поджидала мать Мерроу. Она отхлестала дочь по щекам, и обзывала ее последними словами, а Борису передала записку от жены, сообщив, что Катаринка уехала с Тимуром в Сербию.
-Загубил ты свою жену, - кричала она Борису. - И дочь мою опозорил!
Борис, прочитав записку, побледнел, и тут же помчался на своем дельтаплане догонять корабль. А Мерроу бежала вдоль берега и умоляла его вернуться, а когда дельтаплан скрылся из виду, упала в песок и закричала так страшно, что даже чайки жалобно присоединились к ее крику.
Глава 3
Мерроу горестно улыбнулась Виле и продолжила свои наставления.
-Когда выйдешь на беоег, ты должна стать, как все. Одеваться, как все. Говорить, как все. Шокировать земную публику голым задом дозволяется только артистам, политикам и сумасшедшим.
Слова Мерроу рассмешили девушку. Озорной и веселый смех вырвался из моря и заставил вздрогнуть Андрея, поджидавшего ее на берегу.
-Е-пэ-рэ-сэ-тэ, - ругнулся он, сел в джип и поехал в город, а смех незнакомки, такой родной и знакомый, еще долго звучал у него в ушах.
- И это вовсе не смешно, - вздохнула Мерроу. – Жизнь на Земле недолговечна. Чуть оступишься – век коротать под водой придется. Никому не доверяй. Помни, Страх и Любовь управляют человеком. Играй на этих чувствах, и ты сможешь многого добиться. Держись подальше от политиков, они втягивают мир в Хаос, и люди, боясь потерять свое временное благополучие, начинают стыдиться искренних чувств, заменяют истину ложью, делают ставку на удовольствия, пытаются обобрать ближних, живут без веры в себя.
Держись простых людей, в них еще осталась живая душа.
Мерроу любила пофилософствовать, не потому что любила философию, как науку, а потому что считала свою жизнь неудавшейся.
Многих прельщали ее деньги, многие хотели погреться в лучах ее славы. Мужчинам льстило появляться с Мерроу на богемных вечеринках, но никто не любил ее по-настоящему.
Кем она была для всех этих людей? Певичкой, за счет которой можно пробиться в мир шоу-бизнеса? Спасательным кругом в веренице однообразных будней?
Она завидовала старикам, которые, взявшись за руки и семеня ногами, шли к своему последнему вздоху, а в их выцветших тусклых зрачках по-прежнему теплилась нежность и любовь друг к другу.
Она хотела иметь детей и в них найти смысл жизни, но оказалась бездетной, а потому часто впадала в депрессию и пряталась под водой от суетного мира.
Она была богата и могла заняться благотворительностью, но благотворительность считалась уделом престарелых звезд, вышедших в тираж, а ей еще предстояло сражаться за свою популярность.
- Неужели Мерроу состарилась? – начнут трезвонить журналисты.
Любой миллиардер, скорее, купит корсиканский остров, чем отдаст свои деньги больным и нищим. А выбиваться из общепринятых правил она не хотела.
- Если мир людей так ужасен, зачем тогда жить на Земле? – удивилась Вила.
- Я сама создала свой мир. Я умею им управлять. Но иногда мне бывает страшно, и тогда я ложусь на дно и размышляю о смысле жизни. Все мы так так уязвимы. Невозможно предугадать, что будет завтра, через год. Возможно, через год и Земли уже не будет? И, тем не менее, мы говорим друг другу, что все в наших руках!
Точнее сказать, все в наших ногах, или в том, что хранится у нас между ног, - Мероу зло рассмеялась. - Хотим мы этого или нет, но многое зависит от мужчин, с которыми мы сталкиваемся по дороге. Только мужчины способны возвысить нас до небес и втоптать в грязь. Только они могут научить нас любить и ненавидеть. Им не всегда можно доверять, но у них многому можно научиться, к тому же, мужчинами можно пользоваться!
Слова Мерроу были полны горечи. Она снова увидела себя девочкой, бегущей по берегу навстречу дельтаплану и размахивающей руками...
Глава 5
В то утро Борис еще надеялся вернуть Катаринку домой. Как могла его жена сбежать с каким-то турком? Разве он не любил ее? Разве не спас от бандитов, не залечил все ранки и царапинки на ее измученном теле? Не носил на руках? Не кормил с ложечки, когда она болела? Почему она бросила его?
А ведь он ради нее оставил Россию, службу в миротворческих войсках. Или вышло какое-то недоразумение? Приревновала к соседской девчонке?
Шторм налетел внезапно. Ветер вздымал волны до неба, закручивал дельтаплан в штопор, отбрасывал к берегу, пока машина не врезалась в скалу. Бориса выбило из кабины и пригвоздило ветром к скале.
С берега еще долго было видно распятое тело, ветер рвал на нем белую рубаху, сквозь которую багровыми пятнами проступала кровь.
- Мы приходим в мир с открытой душой, - горестно вздохнула Мерроу, - мы способны отличить добро от зла, но Судьба постоянно ставит нас перед выбором, и почти всегда мы делаем этот выбор в угоду себе. Безгрешны только святые! А мы утверждаем, что жизнь – это абсурд или мираж, частью которого являемся. Надо же как-то оправдать отречение от собственной души.
Мерроу поправила перья на красной шапочке, превратилась в маленькую лошадку и покинула морские просторы, - ей наскучило философствовать о печальном.
Вила спряталась в глубинных водах в корабле времен первой мировой войны, открыла книгу Т. Карлейля, позаимствованную у незнакомого мужчины на пляже, и стала вслух читать:
«…Мир с его огромным шумом, пробивался сквозь бумажные обои и каменные стены, сквозь густую ткань всевозможных отношений, погружая нас в глубокую бездну, и человек остался один во Вселенной и молча знакомился с ней, как одно таинственное создание знакомится с другим таинственным созданием…"
Я ЕСТЬ, но недавно меня еще не было. Кто я? Что такое я? Голос, движение, явление? Воплощенная в видимый образ идея вечного мирового духа? А может быть, это просто сон? И все народные войны, кровавые, исполненные вражды революции – это только сомнамбулизм беспокойно спящих людей?
Она ущипнула себя за руку и сразу ойкнула! Нет, это не сон!
- Я есть! Я чувствую, я слышу! Я дышу! Я живу! Вот сейчас под моей ладонью бьется сердце!
Но кто-то потихоньку убеждал ее в обратном: «Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Есть только здесь и сейчас. Есть только эта секунда, в которой ты существуешь, остальное – ложь! Созерцай мир! Наслаждайся его красотой! Чувствуй дыхание ветра, трепет листьев, шорох трав. Слушай божественный шепот Вселенной, стань ее частью! Растворись в ней!»
Вила позавидовала смелости русалок, научившихся жить в мире людей, испугалась жестокости этого мира и зарыдала так отчаянно, что природа разгневалась и обрушилась на Землю мрачным тяжелым дождем.
- Где ты? – звала она мужчину, с которым познакомилась на пляже. – Где? Помоги мне! Пожалуйста! Найди меня! Научи меня жить!!!
Если бы девушка была религиозна, то стала бы просить о помощи Бога, а не человека, с которым случайно познакомилась на пляже. Но, как и большинство ее сверстниц, она была абсолютно безграмотна в религиозных и любовных вопросах.
Глава 6
Бесцельно блуждал Андрей по берегу, всматриваясь в лица прохожих, и все ему казалось - звучит где-то рядом обворожительный смех его незнакомки.
Где она? Приснилась ли ему? Так наивно и требовательно спрашивала про Сербию, а потом вдруг убежала, и он не успел ее догнать.
Смешная! Задавала нелепые вопросы! Прыгнула с обрыва в море с книгой в руках!
На самом деле их знакомство было более чем странным, и смех, зависший в его машине, мог вызвать у каждого озноб, но только не у Андрея. Он продолжал искать свою незнакомку.
Ближе к полуночи послышался тихий, жалобный плач. Несомненно, это была она, та девушка, она звала его на помощь!
Бросив в багажник теплый свитер и одеяло, пакет с бутербродами, бутылку токайского вина, Андрей помчался к морю. Ему хотелось согреть и накормить беглянку.
Жалобный плач звучал уже совсем близко. Безмятежное небо покрылось тяжелыми тучами, молния осветила ночной берег.
Как разгневанный всадник, дождь обрушился с небес на Землю и яростно хлестал все, что попадалось на пути. Море вздымало волны, и в этой жуткой стихии звучал тихий и жалобный плач ребенка, перепуганного грозой.
Стихия прекратилась в полночь. Пахло сыростью и водорослями. Месяц распустил свою бледную улыбку, и в его тусклом свете серебрилась потихоньку вода. Тысячи мелких рыбешек устремили свой путь к Земле. На сотни верст в округе повисла звенящая цикадами тишина. Звезды, умытые дождем, усыпали ночное небо.
Вглядываясь в звезды, Андрей вспоминал своих родителей. Его отец погиб в Афганистане, и мать обивала пороги военкоматов, чтобы получить хоть какую-то компенсацию.
Перебиваясь с копейки на копейку, жили во времянке на берегу. Всего богатства-то - огород и грушевое дерево под окном.
Когда-то в школе он написал сочинение про эту грушу, всего из одного предложения: «Счастье – когда душа замирает от восторга при одном только взгляде на бело-розовое платье нашей груши…»
- Учительские дети все такие демагоги, - смеялись одноклассники.
И Андрей, вопреки уговорам матери, курил с мальчишками за школьным забором коноплю, воровал в поле кукурузу и прогуливал уроки.
Кличка у него среди пацанов была «Профессор», а учителя прозвали - «Светлая сорви голова».
Голова и впрямь у него была «светлая». Окончил МГУ с отличием, работал в секретном КБ, но пришла «перестройка», и КБ закрыли, сотрудников распустили, а секреты за ненадобностью расползлись по миру.
Андрей пристроился в порту грузчиком, а вскоре на одном из грузовых кораблей уехал в Турцию, потом в Америку.
Сейчас он гражданин США, имеет свою фирму и не задумывается о вопросах - нравственно или безнравственно продавать свой ум и талант чужой стране.
Безнравственно пенсионерам на постсоветском пространстве торговать сигаретами в метро и мыть чужие подъезды, чтобы хватило на квартплату и теплые носки. Безнравственно женам мэров иметь собственные ипподромы и личные счета в миллиарды долларов. Безнравственно детям президентов зарабатывать на революциях своих отцов...
Андрей высылал матери деньги на безбедную жизнь, чтобы не мыла чужие подъезды, но она собирала каждую копейку для него же - на черный день.
Умерла мама в ночь, когда на грушевое дерево в саду упало с небес бело-розовое подвенечное платье. С тех пор эта груша снится ему каждую ночь, будто зовет вернуться домой. И Андрей приезжает в Крым, ремонтирует дом, возится в огороде...
Соседи говорят: «Наверное, не очень хорошо ему в этой Америке живется, если в огороде копается», - а того понять не могут, что во всем виновата старенькая груша.
Глава 7
На бешеной скорости затормозила у самой воды чья-то зеленая "Хонда". Музыка огласила уснувшую округу. Дверцы распахнулись, и на пляже появились девицы в дорогих вечерних платьях.
Они на ходу сбрасывали одежду, и ныряли в волны, заполняя воздух громкими криками и хохотом. Играли в чехарду, прыгали через костер, норовивший обжечь их нежные голые попки.
- Наверное, танцовщицы из кабаре. Решили освежиться, - подумал Андрей.
Ночь выдалась холодная, вряд ли какой спортсмен полез бы сейчас в воду, а эти девицы, вероятно, под градусом - им и море по колено.
Он хотел вернуться домой, но услышал, как кто-то настраивает скрипку.
- Это уже интересно!
Девушки выстроились в круг, взмахнули смычками. Тревожные звуки взметнулись к звездам и эхом разлились по всей округе. Костер отбрасывал жаркие искры, освещая взволнованные лица. Волосы развевались на ветру, глаза устремлены в небо - умоляют о чем-то Всевышнего.
Ритмично покачиваясь в такт музыке, девушки отпустили из рук скрипки, и они зависли в воздухе, а смычки самостоятельно продолжали извлекать волшебные звуки.
Андрей с восторгом наблюдал за тем, как девушки закружились в танце, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, постепенно уходя в отчаянный вихрь, из которого вырывались, подобно птицам, поднимались над берегом в широком и сильном прыжке. Чувствами и красотой был наполнен каждый жест. Это был праздник молодого красивого тела. Полет сквозь цвет моря, звезд, Вселенной! Магией дышала ночь.
Но вот зазвучала песня. Голоса были божественно красивы и внушали благоговение, трепетали от еле сдерживаемой страсти.
Слезы покатились по щекам Андрея. Он вдруг увидел себя в старинном дельтаплане. Тихонько зажужжал мотор. Звезды яркими монистами засияли на черном покрывале ночи, и так близко, что их можно было потрогать рукой.
А рядом сидела таинственная незнакомка и что-то нежное ему нашептывала. Он поцеловал ее в губы, и почувствовал жар упругого молодого тела, и смех, такой родной и любимый, разливался над миром.
Множество женских ладоней приклеились к тонированным стеклам джипа. Лукавые глаза разглядывали Андрея и манили к себе. Обнаженные тела были вызывающе красивы. Ветерок играл волосами девушек, словно водорослями в океане.
- Иди сюда... иди к нам… - звучал вкрадчивый шепот.
Несколько девиц, взобрались на кузов и легонько постукивали пятками по окнам, остальные раскачивали джип, как колыбель.
-Выйди из машины...
И снова рядом оказалась незнакомка и не позволила Андрею выйти на берег.
Морская волна предупреждающе стукнула в лобовое стекло.
- Да что же это такое? Что происходит? - очнулся вдруг Андрей.
Отчаянно взревел мотор джипа, девицы с хохотом попадали в воду, но отступать не собирались.
- Иди к нам… - уговаривали они его, загадочно поблескивая глазами, - Поплаваем? – и он уже не понимал – то ли снится ему все это, то ли происходит на яву? То ли он обнимает и ласкает свою беглянку то ли она не позволяет ему выйти из машины на берег и целует, целует, целует его в губы.
Вся эта нелепая история могла показаться мистическим сном, если бы не РАССВЕТ.
Солнце оранжевым пламенем вырвалось из-за горизонта и осветило берег. Девицам наскучила ночная баталия, и они разбрелись по пляжу в поисках разбросанной одежды, а потом укатили восвояси, оставив на берегу пустые пивные банки, фантики от "Чупа-чупс" и забытые вещи. И только одна из девушек осталась на берегу и играла на скрипке Гимн Рассвету. Ее волосы развевались на ветру, смычок метался над струнами, вызывая жадные нарастающие звуки.
Петухи безумной радостью огласили рассвет.
Глава 8
Вы тот, который ищет Вилу? - в машину заглянула одна из ночных богинь.
Глаза ее говорили: « Вспомни меня. Вспомни».
Он недоуменно пожал плечами. Кто она такая? Музыкантша? Певица? Балерина? Ночной бомонд сказался бледностью на привлекательном лице. Вечернее платье выглядело нелепо на утреннем пляже. Женщина распахнула дверцу машины и уселась на заднее сиденье.
- На Западное побережье! - распорядилась она.
- Это не такси.
- Но вы же не оставите Мерроу на съедение аборигенам.
И снова ее глаза просили: «Вспомни меня. Вспомни».
Неужели это сама Мерроу - звезда шоу-бизнеса так бесцеремонно приказывает ему отвезти ее на Западное побережье?
Лето в Крыму - горячая пора, время гастрольной эйфории. Множество звезд прописалось на Южном побережье, и теперь клубятся на фестивалях, концертных площадках, по кабакам и найт-клубам! Вот и этой ночью поп-дивы устроили на ночном пляже маленький бомонд.
Но почему Мерроу разгуливает без охраны,и так опрометчиво садится в первую попавшуюся машину? Он мысленно обругал "звезду" за бесцеремонность и, не говоря ни слова, поехал вдоль берега. Мерроу закрыла глаза и, казалось, уснула.
Он включил магнитолу. По всем радио-каналам звучал божественный голос певицы, полный необъяснимой тоски и нежности, навевающий бесконечные вопросы.
Вспомнилась вчерашняя ночь. Все, что произошло ночью, напоминало горячечный бред.
-Будем считать, дядюшка Фрейд пошутил так со мной, - успокаивал себя Андрей.
Разум его был полон сомнений. А Душа не сомневалась. Душа говорила:
- Это Любовь. И не спорь со мной! Так всегда бывает, когда приходит Любовь. Ты должен был сказать этой девушке: "Я люблю тебя. Мы вместе будем искать Храм, в котором потерялась твоя душа", - но ты не сказал. Ты стал задавать вопросы! И это объяснимо. Человек сначала слушает свой Разум, и только потом Душу. Если бы все было наоборот - Земля стала бы Раем, а человек Святым. Но Земля не Рай, и человек не Святой, и потому он не слышит, о чем просит его Душа!
- Надо быть мудрым, - требует Разум. - Надо удачно жениться, но не обязательно любить друг друга, надо добиваться успеха, карьеры, власти, но не обязательно следовать моральным принципам. Надо трудиться, чтобы приумножать счет в банке, и совсем не обязательно любить свою профессию, надо разумно тратить жизненную энергию и деньги, чтобы хватило на Радость. Но Радость становится скучной и уходит. А вслед за Радостью уходит Мечта. А когда уходит Мечта, умирает Душа. Может быть, Разум не знает, что такое Душа и потому между ними нет гармонии?
- Мы все рассчитываем на хэппи-энд, а довольствуемся тем, что имеем, - произнесла вдруг Мерроу. Ее слова вызвали у Андрея гнев, и этот гнев сорвался на крик.
- Где она??? Почему вы не сказали, что знакомы с ней?
- Я спросила у вас: "Вы тот, который ищет Вилу?", - но вы решили подумать над ответом, и я не стала вам мешать.
«Узнай меня, узнай!», - умоляли ее глаза.
Заметив его растерянность, она пояснила:
- Эта девушка потеряла память. Теперь ищет свой дом, в то время, как многие из нас отрекаются от прошлого добровольно! Ее подобрали моряки с грузового корабля, который идет сейчас в Турцию.
- Почему вы не помогли ей?
- А вы помогли? – ответила Мероу. - Или только счастливые способны мгновенно впустить в свою душу весь мир, потому что душа их открыта для всех? А мы сначала задаем себе вопросы.
Вот теперь он действительно растерялся. Мерроу читала его мысли. Кто она? Медиум? Колдунья?
- Вила - это ее настоящее имя?
Без слов было понятно, что встреча с Мерроу не случайна, и что скоро, совсем скоро ему откроется тайна, о которой он мог только догадываться.
- В Сербии так называют русалок!
- Утопленниц! – подумал Анжэй. - А моя незнакомка соткана из света и радости.
- Все мы в этом мире утопленники, - вздохнула Мерроу. - Только одни утонули в крови, а другие в пьянстве, или во лжи, но никто еще не захлебнулся от счастья и восторга.
- Вы медиум?
- Думаю в унисон! – улыбнулась Мерроу.
Путь на Западное побережье предстоял неблизкий и располагал к общению, но разговаривать им не хотелось - каждый уткнулся в свои мысли и думал о чем-то наболевшем.
Глава 9
- Выпустите меня! - барабанила Вила в дверь подсобки, где ее запер капитан грузового корабля. - Откройте немедленно!
- Вечером! - спокойно отвечал Фархад. - Сейчас не до тебя.
Фархад - капитан корабля, доставляет "черный" груз из Анкары в Крым, из Крыма в Болгарию. Железной хватки капитана боятся, к его мнению прислушиваются, его слово – закон для братвы. Но сегодня на палубе появилась девушка, а вместе с ней - проблемы.
Нежная и красивая, она с первого взгляда покорила сердце Фархада и даже показалась ему очень знакомой. Настолько знакомой, что он узнал ее по дыханию, по тихим, робким шагам, по голосу, казавшемуся родным. Одного он понять не мог, где и когда виделся с этой девушкой? Он не верил в реинкарнацию, а потому усмехнулся, подумав о том, что мог видеться с ней мог только в прошлой жизни.
- Вот ты и допрыгался, Фархад! - говорил он себе. - За большие бабки однажды расплачиваются собственной жизнью или любимыми людьми. Но эту девушку ты так просто не отдашь.
- Эй, красотка, научись сначала вести себя в приличном обществе, а потом в дверь барабань! - хохотали матросы, вспоминая, как нашли девушку в открытом море, как она царапалась и кусалась, когда ее пытались втащить на корабль, и даже не обрадовалась своим спасителям, а отбивалась, как черт от ладана.
- Откройте немедленно!Откройте! - похоже, она не понимала, где находится, и с кем имеет дело.
- Ну и флаг тебе в руки! – хохотали матросы. - Чем скорее выйдешь, тем меньше у нас проблем.
Они поглядывали на Фархада, долго он будет упрямиться? А то ведь и сами возьмут то, что причитается им по праву.
Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. Вот и сейчас судьба решила этот спор по-своему. Монотонный грохот повис в воздухе. Корабль вздрогнул от мощного толчка и взлетел на волне к небу, грозя перевернуться вверх дном. Вырывая металлические скобы, дверь подсобки звонко ударилась о палубу. И сразу все стихло. Море стало спокойным и ровным, как прежде.
- Вот сука! - выкрикнул кто-то из матросов, - Да она ведьма! Говорят, уже весь Крым нечистая заполонила!
В такой ситуации и впрямь можно было поверить в потусторонние магические силы, а матросы, как вы знаете, народ суеверный.
- Чего ты добиваешься? - строго спросил Фархад, когда Вила вышла из каюты. - Чего ты хочешь? - он обдумывал ситуацию и пытался казаться спокойным.
- Море скоро поднимется! Надо спрятаться на дно или уходить на Западное побережье! – тело ее дрожало от страха.
- О каком дне ты говоришь, ведьма? Бросайте ее за борт!
-Не дурите, мужики, - Фархад выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в воздух.
И снова мощный толчок подбросил корабль вверх, и все, что могло в нем задребезжать - задребезжало. Все, что могло упасть - упало.
Надсадно гудело море.
- Смотрите туда! - указал кто-то из матросов на вспенившуюся белую полосу воды, стремительно приближавшуюся к кораблю.
Волна шла небоскребом , предвещая смертельную схватку с дьявольской стихией.
Глава 10
Ветер усиливался, возможно, скоро начнется шторм, а до Западного побережья путь неблизкий. Мерроу зябко куталась в прозрачную шаль, Андрей предложил ей одеяло и токайское вино.
Молча перекусили и также молча продолжили путь.
Мерроу вспоминала Ирландию, небольшой домик на берегу океана, маму - ее руки, пахнущие хлебом.
- Мерроу! Мерроу! Ты опять на океан смотришь? - сердилась мать. - Говорю тебе, займись делом!
Больше всего на свете мама боялась, что океан отберет у нее дочь, и что Мерроу догадается о том, что она не просто девушка, а потомственная русалка, а каждая русалка когда-нибудь да уходит в океан.
- Мерроу, надо хлеб испечь! Убрала ли ты комнату, Мерроу? Все девушки шить умеют, а ты нет! Какая же ты после этого хозяйка?
Она воспитывала ее, как земную женщину, мечтала выдать замуж за простого парня и привязать к Земле.
А вскоре и жених объявился. Освальд! Выросли они в одном дворе, понимали друг друга с полуслова. А значит, могли создать крепкую семью.
Каждый человек надеется создать крепкую семью, а создает то, что имеет. Любовь - дело редкое, и кто это понимает, признает и бережет то, что у него есть, а мечтать при этом никому не возбраняется.
В крепких семьях заботятся друг о друге и о своем потомстве - себе дороже быть врагами! Только глупцы не смотрят друг другу в глаза, не считают вместе звездочки на небе и вообще никогда не смотрят в небо, а смотрят только себе под ноги.
Человеческого в таких семьях мало. Но, слава Богу, Освальд отличный парень и сможет удержать Мерроу от беспутной русалочьей жизни. Так рассуждала мама Мерроу. И сыграли бы они вскоре свадьбу, если бы не русский летчик - Борис.
Появился он однажды в небе на жужжащем дельтаплане, покружил над домами и приземлился на городской площади под звонкие крики и аплодисменты местной молодежи.
- Покатаемся? - предложил он Мерроу, когда она вместе с мальчишками прибежала взглянуть на чудо-стрекозу.
Она увидела глаза Бориса, утонула в его глазах, влюбилась в его глаза и тут же забыла о своем обещании выйти за Освальда замуж.
Борис поселился в гостинице напротив дома Мерроу. Каждый раз, когда дельтаплан жужжал в небе, Мерроу выбегала во двор и радостно махала руками. Пилот выглядывал из кабины и покачивал крылышками Стрекозы.
-Не засматривайся на женатых мужчин! - сердилась мать, - ты ведь порядочная девушка, а не русалка какая-нибудь! - а Освальду говорила. - Прости неразумную дочь мою! Любовь все стерпит, ум все простит, у вас еще будет крепкая семья.
Борис весь день проводил в полете - дельтаплан не для развлечения – это его работа и его хлеб. А по выходным он отвозил новобрачных в скалы на остров Любви.
Мерроу купила в охотничьем магазине военный бинокль и с любопытством, присущим всем девушкам ее возраста, рассматривала все, что происходило на острове.
Новобрачные вели там светские беседы, обедали или завтракали, расположившись на самом краю скалы, а потом удалялись изучать грот, в то время как Борис спал в своем дельтаплане, обдуваемый со всех сторон теплым океанским ветерком.
Мерроу мечтала побывать вместе с Борисом на острове Любви. Но только отношения их не развивались дальше покачивания крылышками дельтаплана и дружеского: "Привет, как дела? Пока".
В один из воскресных дней Борис привез в городок свою жену - Катаринку. Больно резанула Мерроу красота Катаринки. Обнявшись, супруги бродили по городу, целовались в каждом укромном уголке. А потом отправились на остров любви и там не стали обедать или ужинать, вести беседы, а срывали друг с друга одежды, предаваясь ласкам любви.
Мерроу вжалась в бинокль и ревностно наблюдала за Борисом. На спине у него был шрам, Катаринка целовала мужа, начиная от этого шрама, и потом все ниже и ниже, Борис хватал ртом воздух, словно задыхался, а Катаринка целовала его уже там, где может поцеловать мужчину только влюбленная, или очень распутная женщина.
Тело Мерроу задрожало, но не от стыда или страха, а от чувства, ранее неведомого, и такая истома охватила ее, что даже крик вырвался из груди, и стала она ласкать себя там, где ласкал Борис Катаринку, а потом упала, потеряв сознание, на пол.
Глава 11
Косовская деревенька Каглавица славилась своими вишневыми садами. Снегопадом осыпались белые лепестки, морем колыхались желтые поля, а по дороге шла босоногая девушка, вдыхая запах весенних садов и напевая колыбельную песенку.
-Несчастная, - говорили старики и с любопытством смотрели ей вслед.
«А раньше тут была война», - подумала Вила, увидев, как мальчишки жгут у дороги костер.
Дым черными клубами поднимался в небо. Из-за поворота появилась грузовая машина. Пьяные албанцы, выставив дула автоматов из кузова, беспорядочно стреляли в воздух и дико хохотали.
- Скорей! Сюда! - кто-то схватил Вилу за руку и втянул во двор. - Не высовывайся. Убьют!
Бутылки с «коктейлем Молотова» полетели в окна. Мигом занялись деревянные постройки. Пламя переметнулось на соседние крыши. Горела деревня. Люди с криками выбегали из домов и пытались потушить пожар. Бандиты встречали несчастных стрельбой. Стоны и крики, дым и гарь стояли в деревне.
Мародеры бесчинствовали и грабили зажиточные дома. Кфоровцы, отбиваясь от диких атак албанцев, увозили из деревни уцелевших жителей. Огонь с обеих сторон велся на поражение.
А по дороге шла босоногая девушка в морской тельняшке, неуязвимая в своей хрупкости, заговоренная от пуль и снарядов. Она заглядывала в лица убитых и раненых, пытаясь понять, что происходит.
Дорога привела к деревенскому кладбищу. Темные силуэты сновали между крестами. Тусклый свет месяца скорбно падал на свежевырытые могилы. Сербы молча хоронили погибших. А между могилами ходила девушка в короткой тельняшке и напевала колыбельную песенку:
- Спи, мой малыш, солнце закатилось над Сербией. Ветер не разбудит тебя. Спи, мой малыш...
- Несчастная, - вздыхали старики, качая седыми головами, и глядя вслед Виле, идущей через деревню к церкви.
Было ли на самом деле все то, что она увидела в этой деревне? Или это только страшный сон, который промчался перед ее глазами кадрами ужасной кинохроники, приоткрыв завесу над входом в ад? Вишневые сады сбрасывали подвенечный наряд, и солнце ярко освещало дома, и дети мирно играли в своих песочницах...
Вила подошла к церкви и, осторожно постучалась в двери. Вышел священник и предложил ей войти. Но она осталась стоять у порога. Тогда он вынес немного еды. Она не притронулась к пище, а только вопросительно смотрела ему в глаза.
-О чем вы хотите спросить меня? – доверительно улыбнулся священник.
-О Каглавице.
Он не стал задавать девушке вопросов, она явно была не в себе, принес старые газеты и прочитал новости тех горестных лет.
«21 марта в Сербии был объявлен траур... Во всех православных церквях прошли поминальные службы в память о погибших ... Разрушены и осквернены православные церкви и монастыри.... более 4 тысяч сербов под прикрытием бронетехники эвакуированы в безопасные районы…»
- Я смутно помню то время, - вздохнула Вила.
- Дитя мое, вы не можете помнить то, чего с вами не было!
Он с сочувствием взглянул ей в глаза - эта девушка напомнила ему чем-то Катаринку, деревенскую девчонку, прибегавшую когда-то в церковь, поделиться своими секретами.
-Скажите, а был ли тогда в деревне хромой старик? Он привозил на ослике молоко!
Она с надеждой смотрела на священника, может, не было всего этого ада?
А он подумал о том, что вот уже сколько лет прошло с тех пор, а люди все еще интересуются теми страшными событиями.
- Дарует ему Господь Царствие небесное. Достойный был человек. Погиб. Сгорел заживо.
- А люди? Что стало с людьми, которые жили в том доме?
- Все погибли: мать, отец, сын. А дочь изнасиловали. Лет ей было примерно столько, сколько вам сейчас. Русский летчик, увез ее в Ирландию. Борисом, кажется, звали.
-Борис! - Вила почему-то разволновалась, услышав это имя. – Борис! А где Ирландия? Как туда добраться?
-Вы обувь сначала купите, а потом об Ирландии думайте, - улыбнулся священник. – А дом я вам этот покажу. Там только фундамент остался.
Он провел ее через опадающие белым снегом лепестки вишневых деревьев, к обугленному основанию дома.
-Эта земля принадлежит Катаринке, сообщил священник. - Может, надумает домой вернуться, так у меня бумаги сохранились.
Молча всматривалась Вила в свое прошлое, пытаясь вспомнить родные лица. Но лишь едкая пелена черного дыма и слез застилала ее глаза.
-Прощайте, - сказала чуть слышно и, не оглядываясь, пошла по дороге.
-Подождите! – окликнул священник. – Подождите! - теперь он был уверен в том, что эта девушка и есть та самая Катаринка. Но ведь этого не может быть!
Девушка оглянулась, и он перекрестился, увидев ее глаза. Взгляд из страшного прошлого, откуда не возвращаются.
-Господи, прости и помилуй! - снова перекрестился священник. - Да что же это такое, Господи!
Отойдя подальше от деревни, Вила упала в траву и заголосила так громко, что птицы взлетели в небо и тревожно закружили над Каглавицей.
Глава 12
Ветер яростно дул с моря, и стекла в машине дребезжали.
-Остановите здесь, - распорядилась Мерроу, указывая на дорогу, ведущую в горы. – Дальше машину поведу я.
Она села за руль, и Андрей сразу уснул. Сказалась бессонная ночь и дальний путь.
Машина медленно поднималась в горы. Ярко горели фары, пытаясь пробить упавшую на дорогу тьму.
Мерроу поглядывала в окно, а память настойчиво возвращала ее в Ирландию.
-Гоните их прочь! – кричали горожане. – Это они виноваты в гибели летчика и его жены.
Кто-то бросил камень в окно. Зазвенели стекла. Булыжник упал на пол и покатился к стене.
-Не делайте этого! – уговаривал толпу Освальд. Он метался между людьми, не позволял им ворваться в дом. – Вы же убьете их. Они никому не причинили зла!
-Тебя обманули, а ты защищаешь? Уйди с дороги! Они - ведьмы! Колдуньи!
Мерроу было все равно, убьют ее соседи или просто прогонят из города. Зачем ей жить? Какой смысл оставаться на Земле? Скоро она простится с мамой, и воды океана навсегда соединят ее с Борисом.
- Мы уйдем в другой город и построим там новый дом, - говорила ей мать, торопливо собирая в узелок вещи и деньги. - Ты ведь не оставишь меня одну? - она поцеловала дочь в лоб. – Все у нас будет хорошо.
Незаметно вышли через черный ход на дорогу. Издалека было слышно, как люди кричат и забрасывают их дом камнями.
Океан тревожно шумел и бился о прибрежные скалы.
- Я хочу умереть, мама! - Мерроу бросила вещи и побежала к обрыву. - Прости меня, мама!
Она взобралась на скалу, раскинула руки и прыгнула в океан, и он распахнул ей свои объятия, утянув в глубинные воды, открыв Мерроу тайну, которую столько лет скрывала от нее мать. Мерроу рассмеялась и крикнула матери из океана:
-Я вернусь, мама!
Но встретиться им было не суждено. Закон океана суров - если дочь русалки уходит в океан, мать становится скиталицей–птицей.
Горожане заметили плачущую женщину на берегу.
-Где твоя дочь? – спросили они.
Мать не отвечала, а только раскачивалась из стороны в сторону, обхватив голову руками.
-Вы убили ее, - крикнул Освальд и кинулся в океан, пытаясь спасти Мерроу, но океан разбушевался не на шутку и утянул парня на дно. Молнии разорвали небо, и дождь хлынул сплошными потоками.
До утра сидела мать на берегу. А на рассвете обернулась большой белой птицей и закружила над океаном, сбросив с высоты красивое белое перо.
Это перо, как ни странно, подобрала Мерроу и украсила им свою красную шапочку.
Продолжение следует