Новогодний концерт
Не знаю, как сейчас протекает студенческая жизнь, но когда мы учились в университете, нам хронически не хватало денег. Причем материальное напряжение достигало своей наивысшей точки в канун какого-либо праздника, и уж особенно в преддверии Нового года. Просто щемящее и изматывающее как боль , осознаваемое разумом и ощущаемое всем телом. И не было ничего удивительного в том, что студенты соглашались на любую предложенную им работу, подчас даже не задумываясь о последствиях своего легкомыслия.
Поэтому когда накануне рождества Стасик - режиссер нашего студклуба пришел в аудиторию в перерыве между лекциями сопромата и теормеха и предложил подработать, сыграв в новогодней интермедии для Союза писателей, добровольцев было хоть отбавляй. Однако выбрали самых наглых, или как авторитетно заявил Стасик «самых артистичных ». Мы были польщены и кричаще-верещащей толпой дружно ринулись в студклуб, напрочь забыв о лекции.
Расположившись на обтянутых серой дерюгой кубах, заполонивших почти все пространство небольшой и удивительно душной комнаты, любезно отведенной ректоратом для студенческого клуба, мы притихли и стали внимать режиссерским указаниям Стаса, который протиснувшись между задерюженных кубов встал подбоченясь в центре и сказал что времени репетировать у нас нет, поэтому будем выезжать на импровизации. Затем он вслух зачитал сценарий, больше подходящий для праздника в интернате для детей с проблемами умственного развития, чем для союза писателей России.
Примерный смысл сценария сводился к следующему : Дед Мороз отправил Снегурочку выяснить все ли готово в союзе писателей России для встречи Нового года, но когда Снегурочка прибыла в указанное Дедом Морозом место, выяснилось, что Баба-яга и ее сподручный злобный заяц-оборотень украли елочку, без которой как без шампанского просто невозможно выполнить ритуал встречи наступающего года.
Причем Cтас сразу предупредил нас : украденная 15-метровая елка должна будет весь вечер стоять ровно посередине ярко освещенной сцены и мы станем якобы ее не замечать поскольку на установку ушло два дня и рабочие наотрез оказывались убрать и затем согласно гениальному замыслу сценария за две минуты в полной темноте бесшумно вернуть ее на место. А закамуфлировать эту лесную красавицу подо что-то незаметное просто не представлялось возможным. Даже несмотря на то, что Стасик взывал к совести рабочих:
-Вы мне срываете эффект внезапности чуда!
Короче пришлось покориться. Но от этого сценарий нам нравился еще меньше.
Судя по тому как Стас читал - неторопливо, смакуя каждое слово, по нескольку раз перечитывая заново наиболее идиотские места, да при этом периодически еще разражаясь громким смехом или по-дурацки хихикая эта жуткая писанина явно принадлежала его перу. Поэтому когда он замолк, все деликатно промолчали и не стали комментировать услышанное. И на вопрос «Ну как?» Мы хором ответили «Классно!» Стас пожал плечами и скромно потупил взор, затем вздохнул и пробормотал :
-В общем-то, действительно не плохо, совсем не плохо особенно для начала. Но, нас ждут дальнейшие подвиги и большая слава. Значит, так вы вкратце усвоили, а продолжим завтра в это же время. Мне надо еще чуть подправить финал. Сделать его несколько более выразительным, более ярким. Поэтому вперед, в общагу - работать над образами. Завтра генеральная репетиция на сцене .
На следующий день мы все были в сборе. Стас, оглядев нас, очень тяжело вздохнул, заломил руки и горестно пробормотал :
-Боже, ты видишь с кем приходиться работать, - и распределил роли быстро и неудачно, следуя своей какой-то вывихнутой логике.
Главную - Деда Мороза предстояло играть маленькому, пухленькому Леве Коганзону, сплошь покрытому яркими рыжими веснушками, Снегурочку – длинноносой и худосочной Зое, которая больше чем на голову была выше Левки и без толстенных очков была практически слепой. Бабой-ягой вызвалась Маринка красивая и бесшабашная девица из параллельной группы и зайцем- оборотнем – Серега – интеллигентный и застенчивый парень с физмата.
-Так-с! , пропел тонким голосом Стас, потирая нервно руки, -Теперь осталось решить, что делать с новогодними песнями. Кто у нас хорошо поет?
-Может быть, я ?,- воскликнула все та же Маринка
-Да?, - Подозрительно прищурясь спросил Стас, - Ну-ка исполни чего-нибудь..
И Маринка запела сильным и хорошо поставленным голосом что-то из репертуара Пугачевой.
-Отлично!. - утвердительно мотнул головой Стас
-Я и написать песни могу. А вот он-, она ткнула указательным пальцем в мою сторону, - Мне подыграет!
-Сможешь? , - недоверчиво поинтересовался Стас.
Я неуверенно кивнул хотя мои возможности аккомпаниатора были весьма и весьма скромными, если не сказать больше. Несколько разученных еще в детстве так называемых «блатных» аккордов на гитаре и фортепьяно, которые подходили для приблизительного исполнения любой не очень сложной мелодии.
-Я даю роль на преодоление. Каждый должен перебороть себя, переродиться и стать совсем другим, - то и дело повторял Стас, раздавая листки роли. Но нам было абсолютно все-равно что делать – главное получить вожделенные деньги, а предстоящее лицедейство не казалось столь обременительным как разгрузка вагонов и не столь опасным как репетиторство.
Но как мы ошибались, недооценивая темперамент тощего Стасика. Он оказался настоящим живодером. Он орал на всех, он топал ногами, щипался, толкался и дрался. Он закатывал такие истерики, что нам сначала подумалось, что у него эпилепсия, но это было не так. Стасик был здоров. Причем абсолютно. Хотя и тощ до прозрачности, но в нем бурлила такая невероятная энергия и такая сила, которая подбрасывала его тело, издававшее душераздирающий крик, на пол метра над дощатым помостом сцены в момент очередного припадка. Наверное, это и была та самая таинственная и неведомая нам система Станиславского, о которой Стасик так много говорил. В чем ее смысл мы так и не поняли, но трепет и восторг ощущали.
Особенно когда Стас, закрыв плотно глаза, тонким голосом ныл:
-Я не вижу! Зерна роли не вижу! Ничего не вижу!
И затем со злобным визгом кидался на первого попавшегося и начинал душить приговаривая:
-Я вас научу, как надо играть, чего бы это мне не стоило!
Мы не понимали как вообще можно что-либо увидеть с закрытыми глазами, но полностью деморализованные психической атакой боялись ему возразить. Мы вообще давно разбежались бы, если бы не заманчивое обещание : «хорошо сыграете – хорошо заплатят!» Только это и помогало выдерживать все изуверства и надругательства обнаглевшего Стаса.
До выступления оставались сутки, когда Стас заявил :
-Костюмов нет. Будем шить сами, кто как может. Но чтобы на спектакле все были в образе.
И не таясь положил деньги за прокат костюмов себе в карман.
Деньги зазвенели нежным хрустальным звоном бокалов, наполненных до краев ароматным шампанским. Мы вздохнули, и Стас сжалился над Дедом Морозом. И выдал ему бороду, вернее не всю, а почему-то только нижнюю ее часть, потрепанную и пыльную, и без усов, отдаленно напоминающую бородку английского шкипера Билли Бонса. Остальное же нам предстояло соорудить за сутки. И мы соорудили. Взяв за основу банный халат самого Стасика. Поскольку больше ни у кого в общаге халатов не было. Точнее был еще один, темно-синий сатиновый у нашей вахтерши, но его вместе со шваброй, пластмассовым ведром и тряпкой мы выпросили для Бабы-яги. Вахтерша грозно сказала:
- Ведро выдается только комплектом. С тряпкой.
Стас на секунду задумался, затем кивнул:
- Отлично. Тряпка дополнит образ. Это как своего рода веер для бального платья.
Мы переглянулись. Но спорить опять на всякий случай не стали. К тому же Стас заметно вырос в наших глазах. Ведь он дал нам на растерзание святая святых нашей общаги. Свой халат.
Надо сказать, что этот халат, в то голодное и бедное время был предметом гордости и жгучей зависти многих наших студентов. Как нам тогда казалось, он был просто прекрасен. Яркий, сшитый из ткани имитирующей американский флаг, или из самого американского флага, пропитого в русском порту матросами с какого- нибудь иностранного корабля. В общем, с одной стороны звезды, с другой полосы. Когда утром Стасик шел в нем умываться, все безоговорочно пропускали его вперед и вне очереди к крану с теплой водой и благоговейно смотрели как звезднополосатый Стас, фыркая, плещется в тазу. Стасик уверял, что ранее этот халат принадлежал знаменитому боксеру Мухаммеду Али и когда тот ушел из спорта то халат достался ему, как ближайшему родственнику, в наследство. Мы так хотели в это верить! Хотя прекрасно понимали, что ничего негритянского в Стасике не было. Да и судя по размеру халата, Мухаммед Али должен был быть очень маленьким человеком, или носил его еще ребенком, поскольку даже хрупкому Стасу халат был явно мал и странные вытачки на груди говорили о принадлежности другому полу. Короче халат был женским. Но это никого не смущало. А скорее наоборот все не только поддерживали легенду именитой халатовой родословной, но и дополняли подробностями собственного сочинения. Так что, притронувшись к нему, мы рисковали рассориться со всей общагой.
Невзирая на это мы украсили его по подолу, воротнику и рукавам белым ватином, щедро усыпанным битыми елочными игрушками, на синие звезды налепили фольгу, на красные полосы - звезды, вырезанные из фольги. Получилось экстравагантно и странно. Правда, этот наряд больше подходил для шоу трансвеститов, чем для добропорядочного собрания русских писателей, и плотные тренировочные штаны с оттянутыми коленями тоже засыпанные битыми игрушками, явно не добавляли серьезности костюму. Как и кеды, планируемые надеть на дедморозовые ноги, поскольку валенок мы так и не нашли.
С костюмами Снегурочки и зайца-оборотня было проще. Для первой мы выпросили у одной из наших сокурсниц подвенечное платье, выходившей замуж на девятом месяце беременности, а второго мы обрядили в белую майку и светлые кальсоны, на которые сзади пришили песцовый хвост, отпоротый от воротника все той же вахтерши.
-Мне кажется слишком длинный-, сказал Стас, оттягивая в сторону хвост и, обернувшись к нам, строго спросил:
-Кто помнит, какой он у зайца?
-Мы же не в ветеринарном учимся…,- Попытались мы избежать скандала. - И к тому же он ведь заяц-оборотень, у него хвост может быть любым, даже лисьим- робко предположила наряженная беременной невестой Зоя. Стас еще чуть-чуть подумал и кивнул головой:
- Уговорили. Теперь возьмемся за уши.
Мы, измученные Стасиковыми придурствами как по команде схватись руками за уши.
-Стоп!,- заорал он - возьмемся за зайцевы уши!
Все ринулись к ушам бедного Сереги
-Стоп!- вновь заорал Стас и забился в истерике :
-Ненавижу ваш идиотизм! Ведь это же профнепригодность! Ну оставьте вы его в покое! Ему еще с вами на одной сцене играть. А он уже вас боится! Делайте только то, что я вам скажу. Принесите наволочку, ножницы, проволоку, нитки и иголку. Будем шить зайцу головной убор, то есть уши.
Когда Стас получил все то, что просил он довольно ловко вырезал из наволочки прямоугольник ткани, сложил его вдвое щелкнул ножницами посередине, затем быстро и неаккуратно сметал по краям, вывернул наизнанку, просунул внутрь согнутую проволоку и примерил себе на голову . Получился довольно странный головной убор с ниспадающими на глаза краями, которые Стас загнул наподобие вязаной шапочки, и двумя вытянутыми вверх трубками, абсолютно разными по диаметру, на одной из которых явно прочитывалось фиолетовое клеймо «общежитие ЛГУ». На голове убор держался плохо, поэтому Стас оторвал длинные и достаточно широкие полоски, похожие на бинты и сделал из этого завязки.
-Ну, вот и все! - сказал он, невозмутимо напяливая на голову Сереге эту жуть. Затем критически осмотрев его прищелкнул пальцами и мечтательно произнес :
-Знаешь, тебе бы еще белые перчатки и черный кис-кис на шею! Вот это был бы класс!
И мне вновь подумалось о шоу трансвеститов.
-Ну а теперь пройдемся по сценарию- сказал Стас, - Значит так. Сначала на сцене появляется ведущий, то-есть - я .
Мы переглянулись. Никогда не замечали в Стасике актерских амбиций. Но возражать не стали.
-Далее, сказал Стасик , - Я ухожу ненадолго со сцены, мне на смену приходят Баба-яга и заяц - оборотень . «Ага, говорят они, скоро Новый год, а давай, что бы писатели России его не смогли встретить, мы украдем елочку. Здесь гаснет свет, и вы кричите «Ага мы ее украли, украли! И убегаете. Тут появляется Снегурочка и говорит примерно так «Ай-ай-ай! Дед Мороз меня прислал узнать все ли у вас тут готово, а я вижу, что елочки-то и нет ».
Зоя робко поинтересовалась:
-А если из зала крикнут что она сзади меня, что делать?
Стас воскликнул:
-Упрись, стой на своем, мол нет елки у вас и все тут. Может ты такую и за елку не считаешь, может ты привыкла к другому качеству растений. Или Деду Морозу она не по душе придется. Не дрейфь, в случае чего я на помощь приду.
Зоя пожала плечами:
-Ладно, как скажешь.
-Со Снегурочкой мы разобрались. Дальше музыкальная пауза. И вот только тогда появляется Дед Мороз. Но появиться он должен эффектно, как в чуждом нам Голливуде. Вновь гаснет свет, звучит в полной тишине веселая новогодняя песня. Ярко вспыхивают софиты, распахивается дверь и входит Дед Мороз и говорит: «Почему меня никто не встречает!» затем примерно так:» Ага, я знаю почему! Потому что заяц оборотень и баба -яга украли елочку из союза писателей! А я ее вам сейчас верну. Трижды стучишь волшебным посохом по полу и говоришь «Раз, два, три, елочка гори» елка зажигается. И все. Весте поем финальную песню. Кланяемся. Уходим под аплодисменты со сцены. Получаем деньги и расходимся. Вот так. Да, забыл вас предупредить, я буду одет клоуном. Ведь надо же внести некоторое очарование клоунады в это действо, тем более что это веселый праздник. К тому же я всю жизнь хотел работать клоуном в цирке. Жаль, не получилось.
Мы переглянулись еще раз и мысленно перекрестились. Стасик был хорошим парнем, добрым и отзывчивым, но с чувством юмора у него были явно не лады. Его шутки могли испугать, привести в замешательство, заставить содрогнуться и растеряться, но только не улыбнуться. Никто не мог и предположить до того момента, что он собирался работать коверным в цирке! На афишах, наверное, писали бы: «Смертельный аттракцион! Весь вечер для вас самый страшный в мире клоун Стас! Детям до шестнадцати и людям со слабым здоровьем вход воспрещен!» И тут такое откровение.
Весь вечер в просторном актовом зале нашей общаги мы с Маринкой репетировали немудреные новогодние песни. Она их написала довольно быстро и, в общем-то не плохо. Правда, с музыкальным оформлением дела обстояли намного хуже. Я постоянно сбивался и забывал мелодию. Но, помня стасиковое «Выезжаем на импровизации» мы успокоились и чуть за полночь разошлись по комнатам, чтобы немного отдохнуть перед грядущей премьерой.
И вот наступил день спектакля. Мы собрались в маленькой гримерной за сценой дома писателей. Стасик нервничал, еще и еще раз нам перечитывал сценарий, помогал облачаться в так называемые костюмы, более подходящие для роли нищих в метро и постоянно оглядываясь на дверь, вопрошал «А где Марина и песни?» Но никто не мог ему ответить на этот вопрос. И вот когда до выступления оставалась буквально пара минут, в гримерку опустив голову, вошла Маринка.
-Ты чего!- Заорал Стас, - Ты, где болтаешься!
Маринка беззвучно заплакала и еле слышно просипела :
-Я охрипла!
Мы остолбенели.
-Почему?, - испуганно спросила Зоя.
-Видимо переорала вчера, когда репетировала…- зло прошипел Стас. Маринка печально кивнула.
- Великолепно! Ты хоть играть будешь?
Маринка подняла заплаканные глаза и умоляюще посмотрела на нас.
- Ладно, переодевайся быстро и марш на сцену. А петь буду я. Давай тексты
И тут Маринкины глаза буквально выскочили из орбит:
-А я... я... тексты не взяла
-Почему?!, - завыл Стасик , -Ну почему?!!!
-Я подумала, что их петь некому, - прошептала Маринка.
-Может, сгоняем быстро?, предложил Серега
-Ага , два часа до общаги и два обратно! ,- хмыкнул Лева
-Ладно. Без паники. Я буду петь. Свои песни. , - Воскликнул Стас
Мы все просто застыли на месте. Заподозрить Стасика в том, что он поет, мог только опытный психиатр, а в том, что он еще и пишет то, что поет, не мог никто.
-Стас- , зашептала Зоя, -может не надо? Так обойдемся.
-Ты чего!- взвыл Стас , - Людей без музыки хочешь оставить! Иди и объяви, мол, премьера песни.
Зоя возразила:
-Так ведь ты же ведущий ты и объявляй
-Все приходится делать самому. Ладно. Только быстро переоденусь и приду. А вы пока оценивайте настроение зала.
И с этими словами Стас шагнул вглубь кулис.
Мы как завороженные прильнули к маленьким смотровым окошечкам в занавесе. Зал был полон. Несколько до боли знакомых лиц промелькнули в пестрой толпе российских писателей. Они долго и обстоятельно усаживались в креслах, позвякивая орденами и звездами, величаво оглядывали других, что-то говорили, чуть наклоняясь, друг к другу и затем довольно громко и долго смеялись. Я обратил внимание на то, что почти все российские писатели были в очках с толстенными линзами, в общем-то, это было вполне естественно для их вида деятельности. Но на эти очки так падал свет . что они нещадно бликовали отчего казалось будто глаза у собравшихся в зале огромные как блюдца и абсолютно безжизненные, больше похожие на фары от автомобиля . Тут же мне в голову пришла мысль что они, эти наши писатели, наверное не только освещают нам дорогу , но и внимательно-внимательно рассматривают нашу жизнь через эти увеличительные стекла, поэтому-то им многое становиться виднее, понятнее и какая-то волна благоговейного трепета и восторга пробежала по моей спине.
Вдоль боковых стен зрительного зала были расставлены узкие столы, заполненные в три яруса невероятным для нас, вечно голодных студентов угощением. Здесь были и невообразимые мясные закуски, узенькие рулетики, прошитые деревянными шпажками, тарталетки с салатиками, разнообразная рыба, сыры, пирожные, десерты, фрукты, прочее, прочее, прочее и все это стояло между разноцветных бутылок с дорогим алкоголем. Ароматы еды мы чувствовали сквозь плотную ткань занавеса, отчего голова просто шла кругом и, слегка подташнивало. И вот свет стал медленно гаснуть, писатели мало помалу угомонились и уставились через блестящие линзы на сцену.
-Ну что. Все готовы? ,- услышали мы за спиной взволнованный голос Стаса, как по команде оглянулись и чуть не упали в обморок. Перед нами стоял граф Дракула собственной персоной. Худой, бледный, в широком черном плаще из болоньи, в высоком цилиндре, склеенном из ватмана и неровно покрашенном черной тушью, сквозь которую явственно проступал чертеж какого-то сложного механизма. Видимо для изготовления своей шляпы Стас использовал чью-то курсовую по теормеху.
- Ну как?!, - явно довольный произведенным эффектом и улыбаясь какой-то зловещей улыбкой поинтересовался он и снисходительно пояснил:
- Это мой костюм клоуна
- П-п-почему клоуна?, - опешили мы
-Ну а кого же?, - воскликнул Стас – Господи! Ну нельзя же быть такими закостенелыми ханжами, раз клоун, так обязательно банальный дурак в рыжем парике и огромных ботинках. Нет, друзья мои. Юмор вещь серьезная!
И мы наконец-то поняли смысл этой фразы, которую он так любил повторять.
-Ну ладно, я пошел. Смотрите, как работает профессионал! , -И с этими словами он шагнул вперед.
Стас появился на сцене перед собравшимися как-то странно. Медленно вырастая из темноты и держась за край кулисы, он дрожал всем телом, так что качался весь портал. Постояв в нерешительности пару секунд, сделал несколько робких шагов вперед, по прежнему не отпуская кулису, горестно вздохнул и каким-то сдавленным голосом истерически крикнул»
- Мы вам покажем шоу!
-Что ?! - заволновались глуховатые писатели,
- Что они нам покажут?! . - завертели они головами и по стенам затемненного зала запрыгали зайчики, отраженные от писательских очков.
- Шоу!. - ободренный вниманием к своей персоне столь значимых особ уже радостно заорал Стасик
- Шоу покажем! Так песня называется. Исполняет автор
И, повернувшись к нам, воскликнул :
-Аккомпаниатор ко мне! , - и видимо для верности похлопывая себя по бедру, присвистнул пару раз, будто подзывая собаку. Делать было нечего, пришлось явиться на зов.
Зал обрушился на меня темной бездной которая уставилась обжигающими софитами, жаркими, слепящими и пугающими. Я чувствовал что где-то там внизу, за дощатой гранью сцены колышется и дышит какое-то невообразимо огромное чудовище, алчущее испить моей крови, оно затаилось и ждет одного моего неверного шага, тогда оно сможет накинуться всей своей огромной массой и растерзать в клочья, а пока следит за мной этими немигающими глазищами и я обреченный, приговоренный и беззащитный стою на этом деревянном помосте как на плахе под прицелом его горячих глаз, которые гипнотизируют и пугают и не дают убежать и спрятаться в темном бархате кулис, и мы оба знаем, что отныне меня везде сможет отыскать слепящий взор этого чудовища имя которому – зритель.
-Чего играть - то я не знаю, - в ужасе прошипел я.
- Гитару дай, а сам вали отсюдова-. засвистел мне в ухо Стасик , -Улыбайся. Кланяйся и вали…
Я разволновался не на шутку:
-Какая гитара мы же на фоно репетировали!
Стасик разозлился:
- А на фига ты тогда приперся, на фоно я и сам умею!
Я совсем растерялся:
- Зачем тогда звал?
Стасик взвыл:
- Скучно стало!
-А как теперь мне отсюда уйти?, - спросил я
- Так же как пришел. Улыбнись, поклонись и быстро топай в кулисы, только не задень елку она как раз сзади нас.
Я низко поклонился и пошел обратно.
Что удивительно писатели оказались люди воспитанные и после того как я поклонился и отправился на исходную позицию мне довольно громко зааплодировали и кто-то даже крикнул «браво и бис» . Пришлось вернуться и поклониться еще раз зал просто взорвался овациями
-А ты пользуешься популярностью! Завистливо заметил Стас и злобно прошипел , - А теперь улыбайся и вали.
Я вновь поклонился и отправился прочь. Но возле кулис меня вновь догнал чей-то крик «бис» и я опять вернулся, что бы не обманывать ожидания публики. Так продолжалось несколько раз. Ликованию писателей не было предела. И меня долго не отпускали со сцены. Наконец я оказался за пределами досягаемости и смог спокойно вздохнуть и наблюдать со стороны то, что на афише было обозначено просто» Новогодний концерт».
Тем временем Стас, наряженный обедневшим вампиром, в съезжающей постоянно на глаза ватмановской шляпе, подошел к огромному концертному роялю. Ласково погладил его рукой по лаковым бокам, затем, как коня похлопал ладонью, поднял верхнюю крышку, долго копошился внутри, выискивая штиц - тоненькую тросточку на которую она опирается, наконец, нашел, с величайшим трудом собрал воедино всю конструкцию и сел за рояль. Едва лишь он прикоснулся к клавишам, мне показалось, что инструмент издал ноющий и протяжный звук, больше похожий на стон смертельно раненного животного, предчувствующего скорую и неотвратимую гибель. Но Стасику было все-равно. Он запрокинул голову, закрыл глаза и прошептал: «Песня!» и с диким криком бросился на абордаж рояля.
Стас играл просто кошмарно, невообразимо чудовищно. Если это вообще можно было назвать игрой, и что удивительно при этом абсолютно не испытывая чувства стеснения или смущения. Он то и дело ошибался, путал аккорды, которых насчитывалось в лучшем случае четыре . Начинал заново мелодию и перепевал ее по-новому. Причем вместо припева он вставлял какое-то идиотское «дынс-дынс» и «блямс-блямс». От этого становилось еще хуже. При этом он обнаружил полное отсутствие музыкального слуха. Текст был соответствующим и звучал он как пророческое предостережение всем сидящим в зале: «Мы вам покажем шоу дикое, шоу страшное…».
Мы застыли в ощущении катастрофы.
Зойка пробормотала:
- Они сейчас вызовут милицию…
-Похоже на то. - кивнул длинноухой головой Серега.
-Это же просто хамство какое-то, - отозвался Левка.
Тем временем Стас, без всякого перехода или остановки начал петь вторую свою песню. Это была какая-то дикая импровизация на стихи «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам». На четырех бодрых блатных аккордах и опять-таки с этими дебильными «Блямс-блямс» и «дынс-дынс».
Грохот стоял невообразимый, потому что Стасик притопывал сразу обеими ногами, абсолютно не в такт исполняемой мелодии и молотил по клавишам, что было сил и, благородный инструмент все-таки не выдержал – он визгнул лопнувшей струной, Стас вскрикнул и отскочил, крышка захлопнулась и тут настала тишина.
Писатели сидели как окаменелые. Казалось, даже блики на их очках замерли в ожидании катастрофы. И нас обуял нечеловеческий ужас. Каждый представил себе картину того, что с нами теперь будет. Вызовут наряд милиции. Милиция сообщит в университет, нас выгонят и привет. И в этот момент зал просто взорвался аплодисментами, зрители как по команде, движимые единым порывом заорали «браво!» и вскочили с мест. И тут до нас дошло, что они решили, будто это такой экстравагантный сатирический номер, выполненный так виртуозно, что бы никто ничего и не понял.
Надо было видеть в этот момент лицо Стаса! Он улыбался, смахивал набегающие на глаза слезы и пару раз даже погрозил нам кулаком. Затем пристально посмотрел в зал и как-то угрожающе прошипел:
- Ну а теперь, Новогодняя интермедия!
И ринулся к нам за кулисы.
Зал зааплодировал.
-Ну, как? Перетрусили?, - скорее утвердительно, чем вопросительно проорал Стасик, увидев нас, - Вот что значит профессионализм! Публику я разогрел теперь ваш выход! Зойка, давай!»
Зоя в идиотическом наряде беременной невесты выползла на сцену. И срывающимся от страха голосом тихонечко произнесла:
- Меня Дед Мороз послал…..- и, заплакав, убежала обратно.
-Ты чего?,- заорал Стас, - Ты чего весь градус с них сбиваешь!
-Они меня не слушают- причитала Зоя
- Почему? ,- совершенно искренне удивился Стас
- Едят!- коротко сказал Серега, подглядывавший в смотровое окошечко. Мы выглянули из кулис и действительно писатели, воспользовавшись паузой, ринулись к столам и звонко чокаясь поздравляли друг друга «С наступающим».
Стас воскликнул:
-Так, хорошо, Щаз я их приведу в чувство! Пойду-ка я опять и спою еще одну свою песню, посвященную павшим в годы революции.
- А не слишком ли это для праздника?, - Засомневался интеллигентный Серега
-Нормально,- возразил Стас, - Немного печальная, конечно, но ничего медленный танец станцуют. Не все же им скакать как бешенным.
Мы опять недоуменно переглянулись, пожилые писатели, конечно на фоне принятого спиртного уже начинали себя вести немного шумно, но обвинить их в том, что они скачут, было просто нельзя.
- Мы все умрем мучительною смертью….,- Донесся до нас надрывный вой Стасика, -Мы знаем боль и тяжесть от потерь….
Писатели вначале оцепенели, повернулись к сцене, а затем вновь схватились за бокалы и с каким-то остервенением стали опустошать их и наполнять снова.
- Мы станем вместе монолитной твердью- выводил старательно Стасик, - Товарищ , даже умирая верь , - закончил свой зловещий зонг Стас.
-Да здравствует революция!, - вдруг дурным голосом заорал кто-то из писателей
-Ура!, - подхватили остальные
-Даешь ДнепроГЭС!- крикнул Стас
- Ура!- вновь закричали писатели.
-Дед Мороз послал меня узнать все ли готово к встрече Нового года! почему-то вдруг воскликнул Стасик
- А ты кто?- отозвались писатели
-Инспектор !- нахально заявил со сцены Стас кутаясь в болониевый плащ и поправляя съехавший набок циллинр из ватмана.
- Ну ни фига же себе, а мы думали артист!- разомлели писатели : - А где Снегурочка?
- Давайте позовем и узнаем - , предложил Стас, и первый завопил: - Сне-гу-ро-чка! Сне-гу-ро-чка! -
- Снегу-у-у-уууурочка-а-а-а! - пьяно подхватили писатели.
Зойка появилась на сцене совершенно неожиданно для Стаса. Она просто подошла и тронула его за плечо, этого было достаточно для того что бы он подпрыгнул как ошпаренный и оглянувшись схватился за сердце:
-Е-мое! Ну, ты блин даешь,!
Зойка только пожала плечами.
- А вот и Снегурочка!- воскликнул один из писателей, качаясь из стороны в сторону и далеко не трезвым голосом поинтересовался:
- Деточка! Как ты думаешь ? А мы уже готовы к встрече Деда Мороза и Нового года? А?
- Нет. - твердо сказала Зойка
- А почему?!! – обиженно протянул писатель
- Мне кажется у вас елочки нет! , - капризно ответила Зойка
- А что это в центре, уж не елка ли?- Не унимался писатель.
- Нет не елка, елку заяц-оборотень и баба-яга украли, а это ерунда какая-то, а не елка.
Писатель замахал руками и чуть не упал:
- Не-а! Обмануть нас хотите. Это же самая настоящая елка
- Не верь глазам своим. Елку украли. - бодро изрекла Зойка
- Ай-ай-яй, какая досада! Как же мы теперь Новый год встречать станем, -- пьяно заплакал писатель и вцепился Стасику в ногу - Что же нам теперь делать? Отвечай нам, инспектор! Ученый человек. Ты знаешь все …
- У нас товар у вас купец, - Невпопад сказал Стас.
- А зачем нам купец, вы лучше нам покажите того, кто нашу елку украл, за нее по ведомости восемь рублей ушло! , - встрял в разговор человек, невероятно похожий на бухгалтера.
- Кто украл хорошую елку и другую подсунул! А?! Какая баба? А!? Где она, покажите ее мне. Не унимался другой, прямо на глазах пьянеющий гражданин.
- Да не баба, - запротестовала Зойка - А баба-яга и заяц-оборотень!
- Ага! вот оно что! Значит, баба эта не одна была, а с кем-то, а это уже преступное сообщество. - Заорал все тот же гражданин. И пьяная толпа ринулась к сцене с криками:
- К ответственности растратчиков!
- Да вы не поняли…., - в ужасе начала объяснять Зойка, но Стас неожиданно сорвал со своей головы циллиндр и приготовился метнуть его в разбушевавшуюся толпу:
- Назад—заорал он, Назад я сказал! Сейчас мы увидим тех, кто похитил вашу елку. Заяц - оборотень и баба-яга встань передо мной как лист перед травой!
На сцену, держась за руки, появилась парочка Серега и Маринка. Эти сказочные герои представляли собой жалкое зрелище. Долговязый Серега облаченный в кальсоны с идиотским песцовым хвостом сзади, в белой шапке с высокими неровными ушами, с ярким фиолетовым клеймом «общежитие ЛГУ», подвязанной широкой тесемкой, напоминающей бинт и с перемотанным горлом осипшая Маринка, одетая в синий халат уборщицы. С ведром и шваброй. Они схватились за руки и с перепуганными глазами переминались с ноги на ногу. Как нашкодившие школьники.
-Отомстим за елку! - заплетающимся языком пробормотал один из писателей и двое других, скинув пиджаки и с криками
-Убьем гадов!, - полезли на сцену как вурдалаки из могил.
- Сезон охоты на зайцев прошу считать закрытым!- Заорал Стасик и кинулся разнимать, но быстро соображающий Серега, таща за собой Маринку, метнулся в кулисы. Стас ошалело смотрел на людей совершенно потерявших какое-либо чувство реальности . Уже вспоминались прошлые обиды и неосторожно сказанные слова. Уже шел диалог на уровне «Ты меня уважаешь?» Ссоры и пьяные слезы, объятия и поцелуи.
-Пора позвать Деда Мороза!- заглянув в кулисы крикнул нам Стас и добавил:
-Передайте осветителям, что идем на коду. Пусть приберут свет. Лева, давай, на исходную позицию за двери зала. Появляйся сразу после моей песни. Но как только позовем три раза. Ты заходишь и говоришь «Почему меня никто не встречает, ну, в общем, ты помнишь…
-Ага, - сказал Левка.
- Ну, тогда пошел.
Стас вновь вернулся на сцену, и мы услышали его протяжное и странное пение:
-Уж полночь на дворе, но не зарыт покойник…, -- В зале погас свет, остались лишь маленькие звездочки, отражающиеся от зеркальных граней вертящегося шарика подвешенного к потолку зала.
Писатели присмирели и затихли. Стас завыл еще сильней:
-Все ходит по двору и жаждет отомстить.
Иди, иди, иди, Сюда тебя не звали…
В этот момент дверь распахнулась и на сцену потряхивая шкиперской бородкой прочопал Левка в огромных кедах, в звездно-полосатом банном халате усыпанном блестками и скороговоркой, безостановочно бормоча себе под нос :«Почему меня никто не встречает, почему меня никто не встречает, почему меня никто не встречает….».
Это было настолько неожиданно, что кое-кто из наиболее нервных писателей даже вскрикнул, а Стас злобно прошипел:
-А вот и Дед Мороз собственной персоной! Ну, иди сюда, голубчик, поднимайся к нам на сцену,
Но Левка, словно сомнамбула, бормоча как колдун заклинание: » Почему меня никто не встречает» протопал, не останавливаясь, мимо Стаса в кулисы и исчез в них.
Вдруг оттуда совершенно неожиданно с диким криком: «Стасик помоги, убьют ведь» выскочил Серега, все в тех же кальсонах с хвостом, за ним бежали писатели и угрожающе рычали.
-Ату его, ату!-, Отозвался пьяный зал
- Загоняй на нас- Подхватил кто-то и заулюлюкал.
Серега весь взмокший заметался по сцене и совершенно случайно задел ногой крестообразную конструкцию, которая держала елку и, пятнадцатиметровая орясина, украшенная разноцветными игрушками, шарами и гирляндами, сначала чуть накренилась в бок, затем изогнулась и жутким грохотом рухнула прямо в зал, сметая широкими зелеными ветками недопитые бутылки со столов на пол. …..
Думаю, что этот Новый год писатели России запомнили надолго, жаль только, что никто из них до сих пор не увековечил его в своем творчестве. Ну, а то, что касается денежного вознаграждения за наши труды, то все оно ушло на возмещение убытков союзу писателей России.