Как ожидание, вытягивались тени,
И рвались в угасающей дали,
И солнце падало, повременив мгновенье,
За пыльный край исхоженной Земли...
И небо, выцветая, остывало
Над головой – бездонная вода...
И в мареве заката пропадала
Дорога в завтра – или в никогда?
Пересчитавши – всё ли здесь на месте –
Калитки? звуки, что едва слышны? –
Затихнут ветхие, заросшие предместья –
Заветы не бывавшей старины.
Над полем от росы свежо и влажно,
И где-то, как чужой зовущий плач,
Бог знает где – таинственно, протяжно,
Невидимый в траве, скрипит дергач...
Вокруг цветёт и сладко пахнет дрёма,
И, как пастушеский костёр – золой,
Подёрнулись луга и окоёмы
Расплывчатой, неясной темнотой...
И мне почудилось, слепому иноверцу,
Когда земля готовится ко сну, –
Что кто-то умер, даже стуком сердца
Боясь нарушить эту тишину.
Здесь леший по ночам пасёт деревья,
Могилы здесь цветут разрыв-травой...
И прямо за околицей деревни
Готовится сойтись заря с зарёй...
А на крыльце – отъявленный бездельник! –
Ржаной со льда потягивает квас –
Не пьяница, не демон, не отшельник,
А просто-напросто один из нас.
И, улыбаясь пристально и странно, –
Бесповоротно примет наугад
Решение о чём-то самом главном,
Бездумно глядя в меркнущий закат...
И тихую природу Подмосковья,
Взяв за руку, отводит на покой
Не то тоска, рождённая любовью,
Не то любовь, рождённая тоской.