Небритый, под светом желтеющим лампы настольной,
В покоцанном свитере (пахнущем шкафом и молью),
На дне узкой комнаты – душной, холодной и тёмной,
Он борется с собственным страхом, с любовью и болью.
Он вяжет из строк им тугие и прочные путы,
Он рифмами штопает сердце, и душу, и крылья…
И кофе сжимается в чашке в такие минуты,
Когда дрожь в руках превосходит немое бессилье.
Виски простучали двенадцать, за окнами полночь,
А воздухе – тени метафор и дым сигаретный.
Поэт на краю бытия, словно выстрел – и точка.
Свободный, забытый, далёкий, заветный, запретный…
Разлука заснет на коленях, свернувшись клубочком,
Но рифма, покорно усталому грустному взору,
Пронзает и вяжет узлами отдельные строчки,
Сшивая метафоры в строф кружевные узоры.
Небритый, под светом желтеющим лампы настольной,
В покоцанном свитере (пахнущем шкафом и молью),
На дне узкой комнаты – душной, холодной и тёмной,
Он борется с собственным страхом, с любовью и болью.
Виски простучали и полночь, и осень, и зиму,
За тусклыми окнами слякоть сменили морозы,
Поэт наливает «Merlot» чудаку-Херувиму,
А раны болят истекая стихами и прозой…
Ангел (Самойлов И.Л.)
08.06.06