Вставал, как солнце, Фридман ранний,
Еще не трезв, уже не пьян.
Звенела пустота в стакане.
Звенел безденежьем карман.
Он жаждой мучился у кассы,
Но ни гроша на водопой.
Поток расплавленной пластмассы
Вливался в душу, как запой.
А рядом маялись гаремы,
Алкая Фридмана любить,
Рыдали в голос теоремы –
Просили срочно дорешить.
Стихи рыдали – допиши же!
Грехи взывали – замоли!
Потоки слёз солёной жижи
Сквозь пол стекали до земли.
Ломились мозги от раздумий,
Кассирше сочиняя лесть,
И в грёзах сладостных раздумий
Пытался он наверх залезть.
Он был готов идти за нею
Куда угодно – хоть в постель –
Всего-то за стакан елея,
Чтобы совсем не сесть на мель.
В глазах сходились параллели.
Глоток важнее был, чем хлеб
Он Богу закричал: «Земеля!
Ты что уже – вконец ослеп?!»