Камениста дорожка, высокие горы,
Ветер холодный, льдинки в лицо,
Клубок шерстяной… так странны узоры,
Клубок шерстяной воплощает Одно.
На тропку заросшую я положил
Клубок тот заветный – судьбою мне дан…
И в прошлое дней он моих покатил…
Тропой, что ведет вереницею стран…
Жизнь на Руси (часть 1)
В начале мятежная Русь мне видна…
С безумной жизнью, мечтою о боге,
И жизнь мне в ней не раз дана
Уроки жизни в ней величественны, строги.
Цепь жизней в ней изломанно крепка
По странной прихоти то вверх, то вниз она
И где понять, страданий опыта печать?
И нить связующую расплести опять?
Связав однажды цепь событий златую,
Я по колечкам расплету ее сейчас.
И бед моих земных метель лютую,
Я прогоню слезами чистых глаз.
С каждым новым рожденьем своим на земле,
Нить поступков в себя родовых принимал,
И тогда жизнь казалась мне вязкой во мгле,
Правды в мутной воде безнадежно искал.
Русь Великая с древних и сложных времен,
Так манила во снах беспокойных душу мою,
Что однажды я был в княжьем роде рожден,
Дабы мог я принять в сердце своем золотую мечту.
В княжьем тереме был я однажды рожден
Дабы в вере я новой был бы крещен
Часть жизни моей не черна ни бела,
Такая у князя жизнь быть должна.
Пиры и походы: дела молодые
Дела, все дела: простые земные,
И дом есть богатый, молодуха-жена,
Слуга доложил: ждет ребенка она…
Мне бы остаться, сбросить дела,
Про дань бы на срок скорее забыть,
Но слуги ретивые торопят меня,
Без дани, нам княже не долго прожить.
И вот я в походе за данью моей,
А думы теснят сердце мое,
Долгая цепь в одиночестве дней,
Так странно в душе: замерло будто все.
Недели проходят: гонец прилетает,
В доме случилась большая беда,
Он, от страха дрожа, сообщенье читает,
Что упала, разбилась молодая жена…
Что мать ее в горе кляла белый свет,
И в горе сильнейшем проклятье творила,
К колдуну четко вел ее след,
Мне проклятие рода у темных просила…
Мне проклятие духа у темных просила,
Позабыв, что себя этим самым "убила".
Змея слез тоски меня отравила,
На остаток жизни меня схоронила…
И снова здесь, в России, остановка,
И снова путь мой продолжает бег,
И время иное, сменив обстановку,
Я мир познаю из опущенных век…
Другие дела и нравы другие,
Графы, князья сменили бояр,
Другие заботы, нравы иные,
Здесь все суетятся: кто мал и кто стар…
Теперь я служанка в доме господском,
Место мое в черной кухне сырой…
Весь мир для меня искажен идиотски:
Хозяин поместья похотливый и злой…
От служанок ему всегда что-то надо,
Жены видно мало надменной такой,
Не давно со мной не ладное стало,
Хозяин со мной весь приветлив, как свой…
То бусы стеклянные подарком отдаст…
То слово в защиту пред барышней даст…
В страстных объятиях к себе прижимал,
Нагло и нервно в засос целовал…
Хозяйка меня за проступки бранила,
За любые грехи, бывалочи била,
А барина все это так веселило, смешило,
А меня иногда от всего так тошнило…
Но некому было меня понимать,
Жалеть ведь меня никто не хотел,
Так рано в мир Горний ушла моя мать,
И горьким и злым для меня стал удел…
Так странно порой себя там вспоминать,
Однажды хозяин увязался за мной,
И памятью страшно долго играть,
Помнить, как этот урод измывался надо мной…
Сил вырваться нет из объятий мужских,
Запах страха и пота, пустоты-возбужденья…
Похотливый рык, испуганный всхлип…
Из пустоты в животе отчужденье…
Я потом встречи долго искала,
Дитя проклятое в чреве несла…
Душа для меня в том часе пропала,
И жизнь для меня с того дня не мила.
(часть 2)
Так странно клубок шерстяной показал,
Две жизни в России проклятье сплели,
Мужское и женское мне лукавый сковал.
Душою я выбыл из жизни игры…
После смерти проклятие сняли с меня
Лет сотню почти я в раю отдыхал,
Лет сотню почти я свой путь выбирал
В мире цветов Путь выбрал меня.
Мир для меня открыт новый теперь,
Жерам Трижды Светлый принял меня,
Белокрылые даймоны говорили мне: "Верь,
Прошлые беды не настигнут тебя".
В срок я свой переход совершил:
Обратно Энроф манит меня.
И снова я Русь как тогда полюбил,
Необычная жизнь – жизнь для меня.
Но трудно начало Пути началось,
Забыто проклятье, но взяли его,
И старое как воздаянье далось,
Что б душу мою к мгле ночной принесло…
Навеяна Русь, словно жизнью чужой,
Себя в прошлых жизнях не узнаю…
То родовое: цепь жизней порой,
В своем проявлении гонит волну.
Грязь той волны закрывает ответ,
Что иероглифом вписан в судьбу,
В молитве-прощеньи появляется свет,
Чтоб из души выгнать вражду.
(часть 3)
По горной тропинке не катится вниз
Клубок шерстяной; не покажет Восток,
Закрыты ворота – вот это сюрприз,
Тропа на Восток – вышел весь срок.
Китай, Палестина и Тайный Тибет,
Навеки закрыты для тропки моей,
Я дал ведь однажды строгий обет,
Что Мудрость Твою сберегу до скончания дней…