По-голландски накинув шубку, едем в царство царя Салтана,
Мещанин, закуривший трубку, превращается в капитана,
Словно дети к стеклу прильнули, перспектива замкнулась в точке,
Выплываем из Ливерпуля в безразмерной смоленой бочке.
Невозвратные пассажиры, запредельные океаны,
Мы плывем за вороньим сыром и за легкой небесной манной,
Без спасительных шлюпок хлипких, без прогнозов на штиль и ветер,
Под берлинской цветущей липой так гуляет английский сеттер,
Так картошку копают в Вене, и меха покупают в мае,
Так в четвертом уже колене нас не вспомнят и не признают,
Наши книги, стихи, альбомы потеряются без обложек,
Станут радугой наши громы и в руках зацветет горошек.
Мы посеем, пожнем, схороним в потаенных ларцах столетий
Не отобранные Хароном семена золотых соцветий,
Семена нашей робкой веры - то ли в лучшее, то ли в память,
Как из трубки – остывший, серый - кружит пепел шальная замять.