Блуд – утешение для обездоленных.
Путана – королева, её трон
– развалина, её земля – клочок
дрянной лужайки, её скипетр –
из ярко-красной ткани ридикюль.
Орущая в ночи, свирепая и грязная,
как мать древнейшая, что защищает
свои владения и жизнь.
Вокруг неё ватагой сутенёры –
опухшие, надутые, с усами
аборигенов Бриндизи или славян –
как командиры, заключают сделки.
Во тьме их трёхгрошовые интриги
вершатся молча перемигиваньем глаз,
слова меняют свой порядок, мир
вращаясь тихо, замыкается на них
– на этих хищных замкнутых мерзавцах.
В отбросах мира зарождается сегодня
тот новый мир, в котором беззаконие
становится законом. Гордость в нём
своеобразна, честь считается бесчестьем.
Здесь есть и власть, и яростная знать,
рождённая в теснящихся лачугах,
в местах, лежащих вне границ,
где город, как иные полагают,
кончается, и где, однако,
вновь возникает вражеская жизнь –
и вырастает сотни тысяч раз,
мостами, лабиринтами и доками.
Здесь стройки прячутся за ширмой небоскрёбов,
что горизонты заслоняют целиком.
В продажной достижимости любви
отверженный вновь чувствует себя мужчиной,
он обретает в ней такую веру в жизнь,
что за собой влечёт
презренье к чьей-то жизни.
И юноши за ловлей приключений
уверены, что целый мир вокруг
трепещет от их плотских вожделений.
Вся вера их – один отказ от веры,
вся сила их – в отсутствии опоры.
Вся их надежда зиждется на том,
что жизнь с надеждой мнится им пустым трудом.
Пьер Паоло Пазолини
Перевод Алексея Ткаченко-Гастева, 2006