Стезя монаха – послушанье,
Он должен следовать, как волк,
За еретичкой на дознанье
И слепо выполнять свой долг.
И он преследовал, как зверя,
Меня в неведомой войне.
И вот – захлопнутые двери,
А я прикована к стене.
В сыром подвале инквизиции.
Уже пошёл четвёртый год,
Как я в оковах и в темнице
И жду, когда же он придёт.
Нас разделяют не дороги,
Не годы разделяют нас,
А монастырские пороги
И обвинительный приказ.
Ведь жизнь его благочестива
И господу посвящена.
А я… я дьявольски красива,
И в этом вся моя вина.
Вот только загрубела кожа
Под кандалами кузнеца,
И бледность мертвенная тоже
Не сходит у меня с лица.
Как страшно сознавать, что скоро,
Под гнётом плети и креста,
До исполненья приговора
Уйдёт былая красота,
И под тисками костолома,
И под ожогами огня;
А пол и сгнившая солома
Прикончат холодом меня.
Подобно выловленной рыбе,
На запрокинутых руках,
Кричу, подвешена на дыбе –
И вижу боль в его зрачках!
Но даже потеряв сознанье,
Я помню, что его сгублю,
Когда признаюсь на дознании,
Что я люблю его, люблю!
Когда луна глядит в окошко,
Когда в преддверии весны
Становится теплей немножко,
Мне снятся радостные сны
О том, что нас объединяет,
О том, что разделяет нас.
Никто из клириков не знает,
Что в самый-самый поздний час
Под сводами моей темницы,
В ночи невидимый для всех,
Между монахом и блудницей,
Вершится сладострастный грех...
Я наблюдаю не без страха
(Когда она обнажена),
Что в кровь у моего монаха
Исполосована спина.
Моё стальное ожерелье
Ему не отомкнуть ключом,
И он во тьме холодной кельи
Смиряет плоть свою бичом.
Как стать твоей? О, я бы стала
Послушной, преданной рабой!
Цепей вовеки не снимала б,
Но только б жить – и быть с тобой!
Гремя цепями, грязным платьем
Едва прикрывши наготу,
Сжимаю крепкие объятья –
И обнимаю пустоту…
Но если только я признаюсь,
Тотчас свершится приговор.
И даже если я раскаюсь,
В финале ждёт меня костёр.
Меня поднимут спозаранку,
И вот тогда меня – меня! –
Спалят, как хвороста вязанку,
В чаду жестокого огня.
А значит, тут моя обитель.
Держи, держи меня в цепях,
Мой инквизитор, мой мучитель,
Любовью проклятый монах…
*