Казались дни цветными стёклами
в деревне Петино под вётлами,
где были мы.
Казались воды речки тёплыми,
хотя и август был за окнами...
Забыли ль мы?
Такой казалась нам высокою
на берегу трава с осокою,
и так глубок
был омут у развалин мельницы,
там, где плела река-умелица
из трав клубок.
Родители казались рослыми,
девчонки были слишком взрослыми,
а конь Буян
по кругу детвору счастливую
катал, тряся седою гривою,
от счастья пьян.
Буяна доносилось ржание,
когда мы пулемёты ржавые
в сарай несли.
И под развесистыми кронами
рвались под взрывами патронными
костры вдали.
Какими были мы счастливыми,
когда в ночь у костра под ивами
могли не спать!
И ночью мягкою, смоленскою
вдруг покидала скорбь вселенская
отца да мать.
Сарай сенной казался раем нам,
а брег речной казался краем нам
зелёных нив.
Леса дремотные, дремучие
нас в тайны посвящали жгучие,
в глушь заманив.
Всегда средь деревенских пахарей
найдётся пара местных знахарей
иль ведьмачей.
Ах, как нам страшно было, маленьким,
когда мы, рот раскрыв, внимали им
среди ночей.
Мы - души детские, безгрешные -
так верили, что в дуплах лешие
в лесах живут.
И что кикиморы болотные
и предков призраки бесплотные
есть наяву.
Казались ночи слишком длинными,
обиды непреодолимыми,
и суд был скор.
Какими были мы беспечными
и жили, будто были вечными,
средь вечных ссор.
Какой была дорога гладкою,
какой была рябина сладкою
и спелой рожь!
Проблемы взрослых были мелкими
в сравненье с нашими проделками
и чёрной ложь.
Легки воспоминанья детские,
когда мечты полёты дерзкие
пронзали синь.
Да будет вечна память прошлого
без суеты, без шума пошлого
в святой Руси!
Храни, Господь, поля Смоленщины,
траншеи шрам, окопов трещины
да прах родни!
И от Относово до Петино
прошедших войн в земле отметины,
Господь, храни!
Москва
12 мая 1999 г.