Она стояла у окна,
слегка дрожала.
Плыл снег. А женщина одна
на свете шалом.
Катились слезы по щеке,
как будто речка.
Дрожа в слабеющей руке,
горела свечка.
Брела по дому тишина,
что громче взрыва.
Её одной была вина
в души надрыве.
И я смотрел в своё окно
такой же ночью.
И видел в нём ещё одно
из одиночеств.