Да, что же вы смотрите на меня
Как Наполеон на первопрестольную?
На лице улыбка, а на самом деле
Не споете со мной застольную.
Я уже был один раз,
Один раз убит, но выжил,
На своем надгробие я
Слова извинений выжег.
Меня обвинили в моих стихах,
Прокурор был мой отец,
На одре я воспевал истину,
Которую не понял подлец.
Только отцом я зову не отца своего физического,
Я сын предисловия города,
Я засыпал в полях кукурузы,
Очнулся в полях солода.
Сложнее движется тело мое
Нежели двигалось раньше,
А я и вижу теперь далеко,
Дальше чем раньше, дальше.
Четыре стихии жизни
И голубь символ мира,
А что же теперь происходит вокруг?
Остатки косточек с пира?
Добавилась к нам еще стихия,
Асфальт и бетон одно и тоже,
Он нагревается от горячего солнца,
И холодеет в зимние стужи.
У него нет своего мнения,
Он не борется с кем-либо
Как солнце дает свою правоту,
Стужа идет в криминальное чтиво.
А голубь символ мира
Теперь обречен скитаться,
Бедняга летает по чердакам,
Не знает куда податься.
Не нужен, везде его гонят,
И лишь единицы приручивают,
Человеческие заботы не для него,
А на его перья накручивают.
И что же скажите делать мне?
Обрекаться на боль и страдание?
Ну да, а может еще мне
Закричать от отчаянья?
Не на того нарвались, люди
Кто вас создал не забывайте,
Это был Бог, я напомню,
Как хотите его называйте.
Я пройду твердым шагом
За десять минут до открытия,
А вы хоть смейтесь хоть плачьте,
Дожидайтесь конца и закрытия.
Опять похоже, скажите вы
Но воспитывали меня сами,
Все вы, вы все
Сделали это своими руками.
Теперь тревожитесь во сне?
Может быть, вам вообще не спится?
Сгораете, тоните, падаете, закапываетесь,
Что еще вам снится?
Сами довели, а теперь боитесь,
Боитесь? И дальше бойтесь.
Как меня воспитывали,
Теперь прошу стойко стойтесь.
Я даже не буду вам,
Задавать свои вопросы,
Все равно ответ один
Искуренные папиросы.
Пружина когда-нибудь
Распрямится расправив себя,
Уйдите еще только кто-нибудь,
Там точно не хватает тебя.
Уйдите, слезьте, похудейте,
А то ведь ни кто из за вас не взлетит,
Вернитесь, сядьте, полнейте,
Смотрите куда народ глядит.
Я не чувствую тени от себя
Она со своими разбирается,
А потом мне через ноги
Все кается, кается, кается.
Вызывает восхищение что-либо?
Нет? так от вас улетела птица,
Та, которую вы пинаете,
Называете тупица.
Тупой и острый, худой и полный,
Антонимичны показания мира,
Стеклянный, плоский, жидкий, вкусный,
Наоборот лирик и лира.
Эй, Воланд, хочешь пирог,
С начинкой из непокалебимости,
А точно у тебя его нет?
Ведь я не сторонник чинности.
Да как вы смеете меня отвлекать
Из-за того, что я делаю,
Нет смейте, смейте дальше,
Я все равно доделаю.
Ноги устали ходить по земле,
А крылья защищать спину,
Не волнуйтесь я уйду,
Уйду далеко, но не сгину.
Мне не видно только одного,
Где мой голос находится,
Иногда даже звать его
Кричать его имя приходится.
В клетку, в линейку, наискось,
Какая теперь уже разница,
Если мир мне предъявляет
Если он мне дразница.
А я не буду повышать голос,
Я помолчу в сторонке,
Может и глаза в пол опущу,
Да заноют зубные коронки.
Я могу улыбнуться,
Улыбнуться всем без исключения,
Только улыбка моя может
Содержать добра заключение.
Бойтесь… кого? Да не меня конечно,
Я лишь привык к голубю,
Пускай пока он далеко,
Я позову молнию.
Вдохну запах последождия
Или же запах смерти,
А мне понравится и то, и то,
Лишь бы радовались, черти.
Я постараюсь подарить
Свои на все согласия,
А вы способны творить?
Удалять все ненастья?
Похоже, как продан,
Причем, увы и весь,
Слава богу, не я
Я нахожусь здесь.
Решил удалить кожу,
Кожу больного тигра
А вы, попрошу, внимательно
Разглядите последние титры.