С годами мы становимся жестоки,
А я к тому же бесердечным стал...
В тот вечер ветер рвал кусты осоки
И серых чаек в пену одевал.
Носились тучи, грозные как тени,
Делили небо грозовым огнём,
И осыпались жалкие сирени,
Считая всё коротким страшным сном.
А волны становились круче, круче,
И падали на брег - за валом вал,
Несли с собою в пене щепки, сучья
И всё терзали старенький причал.
А я был страшно одинок в тот вечер.
Со мною рядом девушка была...
Я помню взгляд, тепло ладоней, плечи.
Она любила и была мила.
Горели свечи, пахло апельсином,
Не слышно было ветра за окном.
Она меня желала и любила,
А я - молчал и думал о другом.
Сняв с тела груз вечернего наряда,
Прижавшись головой к моей груди,
Она, как девочка, была ужасно рада,
А я сказал спокойно: "Уходи!"
Она всё поняла и всё простила.
Накинув куртку, бросила: "Прощай".
И, выйдя в непогоду, растворилась,
И больше я её не вспоминал.
Она стояла долго под грозою,
И тёплый дождь с ней очень ласков был;
Глотала слёзы с грустью дождевою...
Но я её нисколько не любил.