* * *
Повторять, как молитву, сухими губами имя.
Чего не услышит время, возможно, услышит глина.
Тонкий намёк у вина, ещё тоньше стенки сосуда.
Небо цвета густого кагора тонет в горячке простуды:
значит, с утра будет ветрено и тревожно где-то под сердцем,
а отсутствие солнца в зените не позволит плечам перегреться.
В поисках гордой тоски утопать в зыбких каплях столетий,
растирая памятью виски о далёком и близком лете,
об узких улочках венах, что в ответе за возраст города:
перекрёстков суставы подвижны, хотя уж давно не молоды;
о древних камнях, составляющих сущность великого мегаполиса,
ещё не приведённого лезвием войн в состояние сжатого колоса.
Находить и терять бесконечную нить, пересекающую
границы зазеркалья,
пеплом скитаний нетленным скрепить возвращение и изгнание.
Из сложных капризов надежды исключить постельный режим,
Подняться стремительно вниз в лабиринте чужой души,
Упасть бесполезно вверх, своё созерцая тело,
Разрывая на кадры жизнь в строгих земных пределах.
С высоты мечты рассмотреть обрыв, что от страха любви избавит,
И как жажду молчания пить чьё-то имя сухими губами…