Белогривый, бушующий в ярости зверь,
Шелковистая гладь, что искрится слегка,
И скользящий по склону стремительный змей –
Сто обличий за миг принимает река.
И в слиянии трех первобытных стихий
Здесь вершится невидимых таинств чреда
И безудержной волей невидимых сил
Пробивает гранитные скалы вода.
Здесь дрожит, прогибаясь под натиском волн
Так обманчиво-тонкая грань бытия
И, звеня, превращается в призрачный стон
И стихает прощальная песня моя.
Ухожу…Если б знали, как рвется душа
В неразгаданный край, где так странно близки
Небеса…
Ухожу, замедляя свой шаг,
Только сердце оставлю у Белой реки.
Этот мир обреченных ходить по земле
Давит на плечи мне, все пытаясь отнять
Пару крыльев небесных, подаренных мне
Укрощенной стихией земного огня.
И однажды, устав от проигранных битв,
От жестокой, нелепой людской суеты,
Я вернусь в дикий край, где, туманом укрыт,
Возвышается храм моей Белой реки.
Я вернусь –
Через тысячи дней и ночей,
Через сотни укрытых туманом дорог,
И реку назову я сестрою своей,
Вновь вернувшись в Природы пресветлый чертог.
Я с молитвой войду в свой невидимый храм,
Не к богам обращаясь – к сестрице-реке,
До земли поклонюсь я священным волнам,
Прикоснувшись губами к бегущей воде.
И почувствую – тает отчаянья лед,
И покажется – вновь я в начале пути
И не помню обид – мое сердце поет,
Унесенное водами Белой реки.