Будильник вкручивал спирали
визжанья в раковины двух
(нет, не моллюсков. Тех, где слух
и звуки дыры выжирали) –
двух пар ушей. И каждый шорох
душа встречала в этих норах.
Был ритуал утра поруган.
Из-под осколков вздохов, рук
дробил морзянку сердца стук.
«Кто мы такие друг для друга?» -
воткнул меж рёбрами звонка
вопрос я лезвием клинка.
Ответить значило расстаться.
К зубам прилипшие слова
я, лишь достав, назад совал.
Эх, не покинуть этот карцер
со лживой вывескою «храм»,
любовью кажущийся нам.