* * *
Как тяжело копать! Как неподатлив грунт!
Вот где б могли помочь те тролли-пигалицы.
Всё, говорят, пора тебе на пуговицы,
Ты отыграл свое, старик Пер Гюнт.
Ты завершил свой путь – свое беспутство,
Ты у эпохи под ногами путался.
Прощай, старик, пора тебе на пуговицы,
И жаловаться поздно на сиротство.
Тебя домой ждала напрасно Сольвейг.
Какими только не ходил ты тропками!
В Аравии заигрывал с арабками,
Был всеми океанами просолен.
Ты затевал в подземном царстве бунт.
Что выпучил глаза свои, как луковицы?
Прощай, старик, пора тебе на пуговицы.
Копай, старик! Ты проиграл, Пер Гюнт!
——
Вы думали, что я простой? Я хитрый.
Я эту жизнь люблю, люблю до боли.
Опять танцует для меня Анитра
И маршируют маленькие тролли.
Пока у фьордов нерестятся сельди
И птицы совершают перелет,
Я буду жить. Я слышу голос Сольвейг.
Я буду жить, пока она поет.
Пусть рукоплещут зрители неистово,
Пусть музыка возвысится до крика, -
Я жив. Я оживаю в драме Ибсена
И в гениальной партитуре Грига.
Театр исчезнет, музыка забудется,
Растает снег, в печи сожгут поленья, -
Я буду жить тогда в последней пуговице.
Еще нескоро пуговицы отменят.