***
Я спросила его: «Жизнь отдашь за меня?»
Он беспечно пришпорил лихого коня,
Оглянулся надменно. Смотрел сверху вниз,
А по сердцу разбрызгано листья неслись…,
Освещая его волевой силуэт
Нераскрытого танца, грядущих побед
Кареглазой надежды и нежной руки.
И по воле его отступили стрелки.
И девчонку босую, поджатую в плен
Разноликих мелодий его перемен,
Подсадил на загривок лихого коня –
«Да, отдам за такую! Ты знаешь меня.»
***
Я на лице храню твою улыбку ,
На мир смотрю любимыми глазами,
А непреступность скоро станет зыбкой –
Все то, что есть, даровано не нами.
Дарить любовь – прекраснейшее чудо,
Хранить ее – великий дар Господень.
Я бесконечно ждать тебя не буду.
Ты приходи, но приходи свободным.
Свобода – это дом души нетленной,
Свобода – это радость созерцанья,
Свобода – это мир во всей Вселенной,
Свобода – это шепот мирозданья.
Божественна любовь в твоих ладонях,
Прими ее как дар и чествуй сердцем,
Храни ее, и мир тебя не тронет,
А понесет на крыльях Божьей птицы.
***
Буду счастье свое собирать по крупицам,
Ожерелием новым жемчужным звеня,
Я сумею напиться и, конечно, забыться
И, наверно, пройду от тебя до меня.
Что мне делать с влюбленным трепещущим сердцем,
Недожитой весной и неверьем моим?
И еще раз душе перед Богом раздеться?
И дождаться тебя в этой жизни, живым.
Распустить паруса вопреки ожиданьям,
Подарить всему миру незыблимый Свет,
Забуриться с тобой в колыбель мирозданья
И лениво и радостно встретить рассвет.
Буду счастье свое собирать по крупицам,
Ожерелием новым жемчужным звеня,
Я сумею забыться и еще раз влюбиться
И принять, если ты мне подаришь меня.
***
Все. Уже отмучалась.
Знаешь, как соскучилась?
Знаешь, как по осени
Радуется снег?
Я лечу беспечная
И, местами, вечная,
И тобой ранимая,
Милый человек!
Буду перезвонная
И немного сонная,
И немного снежная,
Как твоя душа.
Поменяю валенки,
Сяду на заваленке
Буду целовать тебя,
Милый, неспеша.
***
Не сердись на меня никогда,
Ибо мир мой в тебе простодушен.
Бесконечная жизни вода
Согревает и радует душу.
Все рассказы мои о тебе,
Столько лет прожила так уныло;
Столько слез нарыдала судьбе
И звала тебя: Милый мой! Милый!
Приходи и сними ворожбу
И мое вековое заклятье,
Чтоб сказать тебе снова: живу
И пошить себе белое платье.
***
Шелестела осень, задавала тон.
Я забыла книжку – новый камертон.
Все твои настройки положу я в печь,
Надо бы в духовке слоечек напечь.
Надо бы собраться и пойти к ручью,
Смелости набраться и сыграть вничью.
Долететь до зорьки, косы распустить
И к утру в окошко голубя впустить.
***
И посуда в квартире немытая,
И вчера голосила, убитая,
От печали своей на Луну,
И жила в одиноком дому.
И не видела помощи Господа,
И сердечко намучалось досыта
И вопило тебе одному:
Что с моею душой – не пойму?!
Ты зачем завернул меня, смелую.
Я входила к тебе королевою,
А теперь, как пастушка, в плену –
Что со мной? Что с тобой? – не пойму.
Отпусти-ка ты крылья на волюшку,
Уже досыта было мне горюшка,
Снова сердце кричит: Почему
Без тебя я как будто в плену?
***
Ну как мне написать тебе об этом?
Ну как мне написать, что я в плену
Своих же собственных не прожитых сюжетов?
И доверяю Богу одному
Ну как перед тобой не лезть в бутылку?
И как проснуться на твоих руках?
А утром мне судьба поставит вилку,
И снова мне любовь поставит шах.
И я приму. Давно я не играю.
Блаженство хоть мгновенье быть с тобой.
Моя любовь откроет двери Рая
Твоей, немного дрогнувшей, рукой.
***
Есть некто на Земле, кто так мне дорог.
Кому зажгу я семь моих свечей.
Я для него храню мою минору
И повороты всех моих путей.
По утру, просыпаясь полупьяной,
Босая перед ним стою в миру,
Уже бесслезно я молюсь за маму.
Мне кажется, я больше не умру.
***
Ты видел славу Божию на лицах?
А в стаях голубей, что кружат в храме?
Сегодня нас сподобили влюбиться,
А завтра, кажется, я стану мамой.
Мне сняли тяжесть с сердца вековую –
Благословили все мои напевы.
И все же я немножечко ревную,
Когда ты где-то, я смотрю налево.
Но если в Боге нахожу блаженство,
Когда в твоих глазах себя купаю.
Я вижу – это мудрость сердца.
Люби его – оно об этом знает.
***
Я к Вам пишу,
Хоть я дышу
Прерывисто и осторожно.
И все же
Сердцем
Вас спрошу –
Вы не поступите безбожно?
***
Больно. Очень больно быть нелюбимой –
И сама не верю в то, что пишу.
Если ты проходил, так и шел бы уж мимо,
А то руку на пульс и послушал – дышу.
Так жестоко и ветрено в чувствах сомненье –
Я хотела бы знать, как ты это прожил –
Недостаток души и пренебреженье –
Ты сегодня всем этим кого-то убил.
Купола над Невой… Не твоими руками
Мой Господь поднимал и молился за них?
Ни король и ни шут, и моими стихами –
Ни кобель и ни плут, и совсем не жених.
***
Мне кажется, я с Вами не знакома.
Мне кажется, Вы прожигали душу.
Я думаю, что в Вашем сердце кома –
Отсюда и желание все рушить.
Чему учить седое мирозданье?
Тому, как загубить чужую радость?
Мне мой Господь благословил желанье
Святой любви и материнства сладость.
Как ты сказал? Мы оба не готовы?
Что ты сказал? Планировать пространство?
Ты думал, что все истины кандовы,
И что любовь и верность – пуританство?
О нет, мой друг! Душа к душе стремится
Сквозь тыщи оснований и запретов.
Уж коли Вас сподобили влюбиться,
Сподобят и принятию ответов.
***
«Я не искала адюльтера –
Любви обманчивой и зыбкой!» -
Моя божественная Terra
Кричала Nefer(у) с улыбкой!
***
Там на окраинах Вселенной
Мои оценщики сидят.
И спорят ревностно до пены
И ложь твою боготворят.
А я по центру вместе с Богом
Держу пол-мира на руках.
И мне легка моя дорога,
И отвратителен твой страх!
***
Перед Господом быть верною.
Перед суженым быть стройною.
Перед истиной – смиренною,
А с тобой – всегда запойною,
А с тобой – всегда угарною,
Недолюбленной, но сытою,
И от боли вечно пьяною,
И жестокостью убитою.
И душа моя, мятежная,
Захлебнулась в ожидании
Недоступного и нежного
Неземного мироздания
***
Как это здорово – летать,-
Сказал орел голубке белой,-
Твоей любви не угадать,
Она нежна, но стала смелой.
Она божественно мудра
И ясно видит сердце птицы,
Хоть горевала до утра,
Боясь, что чудо не родится,
Боясь, что вымучен сюжет,
Прогнувшись под покровом правил.
Без сути формы тоже нет,
Без сути я бы Вас оставил.
***
И сиреневый зимний
Рассвет задымил над моим Эрмитажем.
Нет потерь и усталости нет –
Всё исчезло в твоём эпатаже.
Ты мне что-то тогда провещал
Переделом твоих территорий:
Летний сад… и осенний вокзал…
Современная прошлость «Астории»…
И когда я тоскую о нас,
Я кружу над сиреневым Питером,
Пролетаю Фонтанку и Спас
И стучусь к тебе утренней литерой.
***
Мой год –
Без пяти минут ты.
Не знаю,
Бывает ли старость…
Мне осени дивной
Цветы
Всегда ворковали
Усталость.
Мой год –
Без пяти минут час.
Не помню,
К чему сожаленья.
Я всё ещё знаю
Про нас,
Мне всё ещё чужды
Сомнения.
Мой год –
Без пяти минут шаг,
И след вертикально
Нестроен.
И триста мгновений
Тик-так
Несутся осенней
Листвою.
***
Включил.
Любил.
Потом оставил.
Потом тихонечко убил
Моралью,
Сотканной из правил,
Потом опять
Переключил.
***
«…Там где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно…» Петрарка
…Там, где дни облачны и кратки…
Наверно, это в Петербурге.
Я поищу в своей тетрадке
Линейно сотканные звуки.
И по навету Демиурга
Сияю солнечно, но сольно.
Наверно, это в Петербурге
Кому-то умирать не больно.
***
Стою
В крайне
Не том
Ряду.
Не еду.
Пробка.
Звонков не жду
***
Подари мне радость, Господи,
В доме не за три-девять земель!
Подари мне радость, Господи,
По утрам перестилать постель
.
Подари мне радость, Господи,
И кого же мне еще просить –
Быть любимою до самой проседи
И до самой проседи любить.
***
Все милость Божья и Любовь.
И радует веселый рокот
Твоих невысказанных слов,
И мой, почти посмертный , шепот.
И если в памяти моей
Живет твоя бесчеловечность,
Я погружаюсь в мир теней,
И там не ощущаю вечность.
И я пытаюсь находить
Твое в миру отображенье…
Нет. Ты не мог хотеть убить
Мое святое воплощенье.
***
И сколько есть Вселенных на планете!
И каждая божественно мудра,
И в каждой люди-боги,
Словно дети,
Творят созвездия от ночи до утра.
И в этом сне, и в пробужденьи нежном –
Блистательная сущности пора,-
Мы все творим прекрасные надежды
Незыблемого Света и Добра.
***
Вот мудрость вековая – вечно юна,
И неизменна в истине и в Боге.
Ее вибрации – Вселенной струны,
Твои напевы и мои дороги.
***
Да, нет. Всё не так. Не твои параллели,
Не мои жемчуга оборвали наш круг.
В новом доме моём не звенели капели,
И ещё не вселился твой новый досуг.
Я не видела нить твоего побережья.
Заземлённость причин отпугнула века,
Наше время любви и пространство надежды,
Бисер истин твоих и мои жемчуга.
Я, наверно, дождусь этой новой дороги
Твои девять шагов от неистовых сил.
Я об этом молилась. Я просила у Бога,
Чтобы ты до последнего вдоха любил.
***
И звала тебя словами Суламифи –
О, возлюбленный души моей, вернись!
И молилась ко пресвятой Богородице,
Покровительнице и помощнице.
И ладони твои вспоминала
И спросонок их рядом искала,
И во сне лишь тебя находила,
С изумлением Бога молила:
Что ж на нем сошелся клином белый свет?
Отчего мне без него и жизни нет?!
И звала тебя словами Суламифи:
О, возлюбленный души моей, вернись!
***
И уже ожидание – в радость.
И надежда уже не слепит.
Невесомая дева – усталость
Над подушкой моей ворожит.
Словно замерло все в поднебесьи.
Словно кем-то предсказан сюжет.
И мои разнопестрые песни
Не приносят желанный ответ.
Ты молчишь. И молчат над Москвою
Византийские купола.
И застыла декабрьской слезою
В Петербурге немая Нева.
Ты молчишь. И молчат телефоны
Всего мира. Неверная связь .
И в моей византийской короне
Подоблупилась царская вязь.
Ты молчишь. Не дожить до апреля,
До досказанных мыслей и слов,
До любви и надежды на трели
Череды петербуржских звонков.
Ты молчишь. Ожиданье не гаснет.
Завывает декабрьская грусть.
Может, завтра рассвет будет ясным,
И я снова счастливой проснусь?
***
Все горе мира навалилось на меня.
Похоже, переехало локомотивом.
Я погибаю без любви день ото дня,
Пытаясь понимать твои мотивы.
***
В нашем доме поселилась вьюга.
Залетела и сидит в преддверьи.
Будешь моей новою подругой?
Отнесёшь меня к Любви и Вере?
Что ты там сидишь на электричестве?
Я уже привыкла к смене лампочек.
Заходите, вьюжное величество!
Пол помыт. Оденьте эти тапочки.
Вроде грозно ты сначала выла
И пугала деток из предбанника.
Расскажу тебе, как я любила,
Завяжу тебе на кудрях бантики.
Понеси меня пургой до Невского.
Покатай, прошу, на Медном Всаднике.
Позвеним сосульками – подвесками,
Попугаем поздних пьяных странников.
Разведём огонь, затопим печечку.
Ах, простите, ведь теперь камины…
Сядем, как подруги на крылечке,
Отогреем щеки, крылья, спины.
***
К Вьюге
Послушай, полети к нему,
Скажи ему, как я тоскую.
И только Богу одному
Известно, как я негодую.
И в суматохе этих дней
Я не хочу проехать мимо
Моих счастливых декабрей
И не узнать, что я любима.
Послушай, полети к нему!
Стучи во все его оконца!
Открой ему его весну
И от меня подарок Солнца.
За провода не зацепись –
Они, как питерские связи.
Открой ему вторую жизнь,
Пока мы в первой не завязли.
***
Ни строчки не сложить. Январский дождик
Не согревает новогодний дом.
Заныло сердце – встроенный синоптик,
Мы вместе с домом ежимся вдвоем.
Не слышно хруста ветренной подруги.
И телефон спросонок ищет провода...
Ты передал ответ декабрьской вьюге?
А то она исчезла без следа.
Душа поджала скомканные крылья,
И без тебя никак не выйдет взмах!
Мне почему-то эти дни горчили
До привкуса полыни на губах...
***
Мне бы по промыслу Твоему, Господи!
Только сохрани меня в пути!
Только помоги мне доползти
Там, где не могу уже идти.
Мне бы по воле Твоей, Боже мой!
Только приведи меня Домой!
Только постоянно будь со мной!
Не снимай покрова надо мной!
***
Кто тебе сказал,
что мне легко?!
Кто тебе сказал,
что я святая?!
Если ты от сердца
далеко,
Я не разобьюсь -
я не летаю.
Кто тебе сказал,
что в каждом дне
Есть минута,
где я обогрета?!
Кто тебе сказал,
что я во сне
Не твержу тебе
свои сонеты?!
***
А потом я напьюсь до беспамятства
И не буду уж помнить имени
Разбитного мужского гусарства
И позёмки колючей зимней!!!
***
Пять утра. Жду рассвета беспомощно.
Первый грохот трамвая – спасение.
Я вчера до предела тусовочно
Разжигала свои настроения.
Я вчера до усталости в копчике
Разбирала по вехам страницы.
Ты же знаешь, в моих заморочках
Очень многое может родиться.
Пять – ноль – пять. Протяжённость проснулась.
Даже странно минуты застыли.
Словно время о чём-то задумалось…
Над твоими словами пустыми?
Пять – пятнадцать. Проснулись, родимые.
Исторически шепчут по рельсам.
Вроде март, а тенденции зимние.
Минус десять под утро по Цельсию.
Пол шестого. Зима полукругами
Настучала метелью по клавишам.
Я поеду к Разливу за вьюгами
К их последнему дому – пристанищу.
Ровно шесть. К телефону бы лёгкими.
Так ведь скажут: наверное, пьяная –
В этот час не звонят про позёмки…
Позвоню-ка я Вовке Романову.
Он живой и подлечит симптомы
Одинокого круга сердечного.
Подожду половины седьмого,
Чтоб казаться немножко беспечнее.
***
Я обожаю Питер ранним утром,
Когда мудреет сердце после ночи,
Когда Нева сверкает перламутром
И отпускать глаза никак не хочет.
Когда сирень таинственной вуали
Над Эрмитажем царственно ложится,
Когда глаза от ночи не устали
И узнавать свои пытались лица.
Когда под стрелку у Сенатской тусы
Заходит солнце в поворот со стажем,
Смолкают мнения, бои и вкусы,
Застыв в поклоне перед Эрмитажем.
***
Я бы прожила с тобой целую жизнь
В своем закоулке.
Я бы сказала тебе,- держись,
Гололед в Петербурге.-
Я бы умерла с тобой в один день,
Прожитый нами,
Я бы растопила на сердце тень
Своими стихами.
***
С Рождеством тебя, Земля моя!
С Рождеством тебя Христовым!
Серебристыми полянами
Разгулялись новоселы.
Новоселы века нового
С про-свободными одеждами,
Где без Бога, там сурового,
А где с Господом – с надеждою.
С Рождеством тебя, страна моя,
Православная Россия,
По-березовому – странная,
По духовности – красивая.
Где серебряными звездами
Порассыпано по небушку.
Возвращаясь к дому верстами,
Я хочу ржаного хлебушка.
С Рождеством тебя, возлюбленный,
Милый сердцу град Петра,
Новостроем не зарубленный,
Не проспавшийся с утра.
С Рождеством тебя, Луна моя!
С Рождеством тебя, планета!
Я от Света словно пьяная,
Я как будто в Свет одета!
***
Белым-белым перламутром
Заснежились тополя.
Скоро сердце станет мудрым
У лихого короля.
Скоро ветреной перчаткой
С волевой своей руки
Снимет перстень, отпечатав
В зале гулкие шаги.
Сбросив раненность добычи
С утомлённого плеча,
Выпьет залпом крови бычей,
Расплескает сгоряча.
Разовьёт пшеничный локон
Вольной любящей рукой,
Иногда бывает строгим
Мой любимый. Он такой.
***
Как ты можешь спать, когда мне больно,
Если ты – вторая половина?
Как ты можешь быть таким спокойным,
Если я не верю, что любима?
Как ты можешь быть отцом и мужем,
Если я невенчанной осталась?
Разве может быть тебе не нужен
Мир, где я с улыбкой просыпалась?
***
Чтобы мне не знать твоей беды,
Чтобы мне не помнить о разлуке,
Чтобы новогодние следы
Увели меня от этой муки –
Бесконечно ждать твоих звонков,
Не надеяться на Божью волю,
Вздрагивать от отзвука шагов,
Эхом раздающихся – до боли.
Без молитвы четки теребить
И тупеть опять, услышав голос,
От пустынной муки – не любить
И не помнить запах твой и волос.
Чтобы мне не знать твоей беды,
Чтобы мне просить о Божьей воле,
Чтобы новогодние следы
Довели меня до этой доли,
Где в моей безоблачной тиши
Появился некто с куполами
И сказал тихонечко: «Дыши
И еще люби меня стихами.»
***
Наберу ка я ванную,
Закайфую от пряностей!
Упаду туда пьяная
От любви и усталости.
Отодвину ревнивую
Бытовую заботу.
Встану утром красивая,
Не пойду на работу.
Напишу тебе свежие
Жемчуга с перламутрами.
Дорогими одеждами
Разбужу тебя, мудрая,
На весь мир наплевавшая,
Отпустившая горести,
От ненастья уставшая
И от собственной доблести!
***
Тысячи женщин ко мне принесли свою боль,
Память полётов… Всё это не стоит печали.
И по крупицам печатную женскую соль
Мне по дешёвке за правду твою отдавали.
Тысячи женщин… Осколки разбитых сердец,
Нежность надежд, заскорузлые раны навылет.
Этот был мужем, а этот был чей-то отец,
А этот – никем, но его почему-то любили.
Тысячи женщин… Иллюзии страстный капкан.
Тысячи судеб, прекрасных, забитых камнями,
Вылились в дерзкий кричащий дешёвый кан-кан,
Писаный кем-то заранее. Может быть, Вами?
***
И обида нарастала комом!
И хотела сжать меня в булавку!
Не причинной, а тобой ведомой,
Волокли меня на переплавку…
Чтобы я забыла, как не любят!
Чтобы мне не помнить, как бросают!
Чтобы мне не видеть, как загубят,
А потом спешат и воскрешают!
Чтобы моё сердце было в Боге!
И любило океаном света!
Чтобы я была в твоей дороге
Безмятежьем солнечным согрета!
Чтобы высушить печали слёзки
И самой уже себя не ранить
И не бежать туда, где будет «после»,
Чтоб меня не разрушала память!
***
Знаешь, мне неясно, кто из нас безумен?
Мир, в котором ты меня оставил,-
Он не очень выглядит разумным -
Мир без Бога, без Любви, без правил;
Или мир, в котором все искрилось,
И потоком счастье изливалось,
Где Седьмое Небо приключилось,
Мир, где я стобою просыпалась?
***
.Весь вечерний Лондон – в чёрном.
Я одела зелёное платье.
Не хочу больше быть чопорной.
Хочу к твоим объятиям.
Весь вечерний Лондон – в дрес-коде:
Игрив, красив и условен.
А я улыбаюсь последней моде,
Лишь бы ты был спокоен.
В розовой Темзе искрились чайки…
Бизнесу не до портретов.
Хочется в Харродсе под балалайку
Спеть им свои сонеты.
***
Всё происходит так, как происходит…
Я снова западаю на минор.
И по привычке Лондон хороводит
Свой незатейливый полуночный убор.
И я одета как всегда некстати,
И взгляд упрямо ищет купола…
Пойду куплю себе побольше платьев,
Чтоб легкомысленно сказать: я не ждала
***
Звоню сказать тебе, что я скучаю,
И что мне бесконечно дорог
Мир, где ты меня так обнимаешь,
Как весь этот мир и этот город.
Я звоню сказать, что я принцесса.
Что готовлюсь к сану королевы.
Ты там подлатаешь моё кресло,
Чтобы стало троном, встало слева.
***
И В Лондоне сиреневый рассвет.
Январь расправил скомканные крылья.
Сижу и жду какой-нибудь ответ –
И всё же Вы когда-нибудь любили?
Не знаю Вы прочли мои стихи?
Я не шокировала Вас своей надеждой?
Достаточно ли Вам они легки?
Я перед Вами, сударь, без одежды.
Я перед Вами в мире босиком,
И мне не жаль отлупленной гордыни.
От страха к горлу подползает ком,
Когда ты там читаешь своё имя.
***
И морщинка пролагала путь
На моём избитом жизнью лбу.
Может быть, пойму когда-нибудь
Я свою беспечную судьбу?
Может, оторвавшись от вершин,
Я позволю духу полетать?
Перестану баловать мужчин,
Принимая всё, всегда прощать?
Перестану верить поездам,
Безнадежно бережно любя?
Напишу затейливый роман…
И у дома подожду тебя,
Если пропустив и этот рейс,
Я опять останусь без цветов,
Может подождать и самолёт,
Если ты всё так же не готов.
***
Я зажалась и закрылась,
Об тебя опять разбилась.
Разрыдалась на вокзале,
Где меня вчера встречали
С очень дружеской любовью
Все, но не мои по крови,
Все, но не мои по духу.
И на сердце стало сухо,
Стало горестно – прохладно
От того, что всё неладно,
От то, что всё постыло,
Если ты не помнишь, милый,
О моих пернатых рейсах
На своих стандартных спейсах.
***
Мне приснилось, будто ты меня оставил.
Я молюсь, чтоб это был не вещий сон.
Словно кто-то снова переплавил
На слезинки колокольный звон.
Снова к горлу подползли мурашки
И зажали там последний стих
О твоей расстёгнутой рубашке,
И мой голос потускнел и стих.
Я одна испуганной проснулась,
Разгоняя серых мыслей фон,
Я тому сегодня ужаснулась,
Что вчера молчал мой телефон.
***
То, что ты делаешь – это без толку,
Ты убиваешь любовь.
В сердце озноб, холодно, колики,
Даром волнуется кровь.
То, что ты делаешь, это случается.
Люди не верят в тепло.
Долго гнобят его, потом маются.
Плачут, когда отлегло.
***
А ты сказал, что в вере чувства нет.
И что вот в этом и сидит причина
Моих двухмесячных трескучих бед –
Неясных мыслей, тканых паутиной.
А я не верю в промахи Творца.
И если в самой-самой сердцевине
Я вижу след любимого лица
И различаю там ещё и имя,
То в вере безусловно чувства есть…
В ней нет страстей и прочих заморочек,
А ты бы не попробовал учесть
Мотивы наших общих многоточий?
***
А я как девица сидела на пригорке
И всё вдыхала от полыни запах.
Мне нужно, чтобы он устал быть горьким
И перестал кружить в еловых лапах.
И чтобы с сердца Чайкиными криками
И чьей-нибудь молитвой отлегло.
И чтоб смирение не казалось диким –
«Тепло ли, девица?» «Да, батюшка, тепло»
***
И усомнившись в мудрости Хайама,
Пошла на званый пир к своим друзьям.
И там до боли вспоминали маму
И перетёрли всё к моим стезям.
И я прибита жалостью народной,
Задвинута запиской за косяк.
Слыву несчастной, одинокой, жутко модной,
И вечно попадающей в просак.
И мой успех на поприще искусства
И бизнесовых радостей круги
Порублены в бездарную капусту,
Чтоб люди уважать себя могли.
Мне не понять взаимосвязь сюжетов –
При чём здесь вера и любовный рок?
Я заменю открытость на манеры,
Чтоб не летать макушкой в потолок.
***
Сердце кольнуло. Под крестиком тронулась
Людинка, тобою вчера заморожена.
Что-то опять неразумно припомнилось
То, как вчера я была заворожена.
То, как искала циничного выхода
Из повседневности, небом окутанной…
Где-то душе моей прячется выгода
Быть навсегда от мужчин перепуганной?
Верно. Серёжками или браслетами
Можно сложить даже лучшие головы,
Только любовь захлебнётся наветами,
И купола переплавятся в олово.
Так что я буду держаться за ниточку,
Ниточку неба, в сердечко вживлённую.
Горечь пойду пропущу через ситечко,
Утром проснусь, как всегда, окрылённая.
***
Дождь
В лобовое стекло
В ритм
Поворотникам.
Снега
Не намело
Ни куполам,
Ни дворникам.
Сумрак
Затянутых туч
Низко
Навис над бездной.
Штурм
Опустевших круч
Кажется
Бесполезным.
***
И никаких королевских замашек!
Ни радостных просьб, ни полётной стези…
Заныла душа, отдалась нараспашку.
Её понесли на рентген и УЗИ .
Смотрите, вот здесь пробиваются пёрышки…
Позвольте кусочек извлечь и познать –
Небольненько, скальпелем, прямо под рёбрышко –
Ведь как-то нам надо её трактовать.
Ну, что Вы заплакали, милая Люсенька?
Несите к томографу солнечный свет!
А что это он разлетелся на бусинки?
Немедля собрать и ко мне в кабинет!
***
«Потому что Вы прекрасны, Люся!» -
Так он мне сказал, забыв приличья.
Подошёл и всё-таки не струсил.
Угощал десертом в «Русском киче».
«Потому что Вы светлы, как утро!
Я и сам не знаю, что ж так рад!»
Тут мой опыт вклинился премудрый:
«Извини-ка, милый, ты женат?»
Милый скуксился на этом слове,
По улыбке расползалась грусть…
И уже прямее и суровей
«Да -, сказал,- но завтра развожусь.»
Не поверила, ушла бескрыло,
Чтобы не надеяться вдвоём.
Кавалер спросил уже уныло:
«Что? И даже чаю не попьём?»
Я однажды в августе с мужчиной,
Правда, только чаю попила,
А потом забилась в паутине
И ещё полгода прождала.
Так что я возьму свою «салфетку»,
Чтоб не ждать, когда прилипнет ложь,
Напишу тебе свою сюжетку,
А то слишком сладко ты поёшь!
***
Всё то, чем дорожит моя душа,
Всё то, чем свет трепещет в поднебесьи
На сказочных страницах, чуть дыша,
Я раскрываю в радуги и песни.
Моей судьбы неведомый итог
Лечил меня полночными слезами.
Небесный свод, мой истинный чертог,
Венчал нас на молитве образами.
Летучесть слога высветила путь
Воскресных песен и прямой дороги.
И там, где я теряла свою суть,
Ты защищал меня молитвой перед Богом.
***
Вот я пишу к тебе которое письмо…
Мой дом звенит серёжками на люстрах
И терпеливо ждёт тебя, давно
Не суетясь и не рискуя шустро.
Вот я шуршала фартуком с утра,
Нарезав снова к кофе ананасы,
А ты опять не позвонил вчера,
И снова начались пустые пасы.
Всё карусель. Такой избитый круг
Чужих судеб, заплаканных жилеток,
Звонков моих партнёров и подруг,
Плывущих стайками зардевшихся кокеток…
А где же я? Иголкой полоснув
По раритетной плачещей пластинке,
Опять спешу к тебе, не помянув
Твой колкий менуэт в моей заминке.
Что мне король последнего стола?
Он так хорош и лошадью и шпагой,
Что снова я себя уберегла,
И снова слёзы льются на бумагу.
Что мне с его залётной суеты?
Судьба чужая, и глаза немые,
Когда он плох лишь тем, что он – не ты,
И точно также все они – чужие.
***
Потому что я люблю другого!
Самого лучистого на свете,
Импульсивного и дорогого,
И не мои его ласкают дети...
Я люблю его всем этим Небом
До заветной самой сердцевины!
И его неповторимым Светом
Прозреваю все свои глубины!
Потому что я люблю безбрежно!
И плевать, что мой покой не строен...
Потому что он - мой самый нежный!
Потому что нас на свете двое!
***
И я стану твоей королевой,
Разолью клавесиновых музык.
Под твои заводные напевы
Настругаю восторженных стружек.
Распущу кружевные тропинки
До прямых, до линейных сюжетов,
Лаконичные Ваши картинки
Оболью фиолетовым цветом.
И я стану твоей королевой,
И в пшеничных моих завитушках
Потеряются право на лево
И дороги к прекрасным пастушкам.
И тогда. Приземлившись на звезды,
От полёта, что так безопасен,
Ты увидишьчудесные вёрсты
И узнаешь, как мир мой прекрасен.
И я стану твоей королевой,
Засверкаю с тобой в поднебесьи.
Под твои заводные напевы
Напишу свои лучшие песни.
***
Размытость времени и вялости ирисов
На дне фужера задавали тон
Моим душевным питерским эскизам,
Размазанным с дождями в унисон
***
И в мудрости твоей никогда бы не превзошла тебя.
И пошла бы за тобой в танец на любые горы твои.
Ибо сердце моё в тебе.
И в тебе я встретила Господа моего.
И увидела прекрасным творение Его.
И никогда бы не оставила тебя.
До последнего дня.
***
Я лишь боюсь, что мне не хватит сил
Остаться так – без веры, без надежды…
Я не смогу забыть, как ты любил
И оставаться ветреной, как прежде.
Я не смогу забыть твои звонки,
В которых до смешного беспредметно
Одновременно капали гудки,
И для меня твой голос стал заветным.
Я не смогу смотреть на купола
Постройками расколотого сердца
И знать, что я твой дар не сберегла
И не смогла войти в открытость дверцы.
Я так люблю тебя – ладони и слова
И нежность утренних раскинутых объятий,
В которых я любима и жива,
Любовью ухватившись за распятие.
Я так люблю тебя. Как ты живёшь и спишь,
И будничность расбросанных носков,
Когда ты и звонишь, и не звонишь,
Когда ты нежен, ласков и суров
Я так люблю тебя. Твой голос по ночам
В нелепых масках и хмельных дорогах,
Люблю прикосновенье к волосам,
И вьющимся, и стриженым так строго…
Я так люблю тебя…
***
Последняя вёрстка
И я живу последний миг,
Точая повести и басни.
И в кружевах забился крик,
Чтоб не писать к тебе напрасно.
И я молюсь в который раз
На захудалом перекрёстке,
Чтоб Свет в Надежде не погас,
Шлифованный последней версткой!
И я иду весомый шаг,
Твоих не помня силуэтов.
Моё трёхсотое «тик-так»
Перевяжу красивой лентой.
И я дышу последний час.
Душа в «салфетках» на подмостках
Нелепо молится о нас,
Боясь своей последней вёрстки.
***
И ветры шумели зелёными далями,
Стучали в прохладные реки души.
Твоими шагами, звонками, печалями,
Плутавшими в светлых позёмках души.
Весенними гриппами, просто простудами
Моих ненадёжных любимых людей,
Их вечными страхами и пересудами,
Невинным узором их просьб и затей
Опять окунаюсь в Твоё полнолуние –
В надеждах невзрачных чудачкой слыву.
Свои сердобольные, светлые, будние
С собою возьму и к Тебе поплыву.
***
И туфелька за пазухой блестела!
И платье было выцветшим от боли!
Я к Вам пришла – кому какое дело
До этой царственной не Золушкиной роли…
Я к Вам пришла забыть земные саги
И погасить костры степей звенящих
Увидеть Вашу руку на бумаге
Моих законов сердца настоящих
Я к Вам всегда во сне бегу по водам…
Я к Вам всегда распахиваю крылья…
Я верю в Вас. Я верю в Вас природно,
Хотя Вы эту веру подмочили.
***
Ванильный аромат моих стихов,
И музыка полуночных молитв,
Нежданность встреч и гвоздики звонков,
Нелепость просьб и повседневность битв,
Всё то, что солнцем высветило путь
К моей душе, как отблески огня,
По стрункам раскрывают Твою суть,
Живущую всегда внутри меня.
***
Моя душа, измученная вклочья
Недужным темпом ревностных причин,
По капелькам теряла полномочья
Не видеть правд напуганных мужчин.
***
И как в пар, над водой одевался туман…
И тревожил умы наш бессрочный роман.
И мечтали о нём лебединой листвой,
И просились погреться к Любви на постой,
И читали сонеты её по слогам,
И учились безмолвно любить по шагам,
Проецируя рифмы и жизнь на стихи,
Научаясь летать без потерь и тоски.
***
Мне добрую весть принесли ввечеру –
Вернулся мой ангел, который пропажей
Меня напугал на вчерашнем балу,
Исчезнув бесследно
Со сказочным пажем.
Мне добрую весть принесли юнкера.
Вернулись кареты прекрасного принца,
С которым в мазурке кружилась вчера,
А утром пришлось так нелепо проститься.
Мне добрую весть принесли поезда,
Врываясь гирляндами царских вагонов,
О том, что мой принц покорил города
Житейских проблем и никчёмных законов.
Мне добрую весть принесли коробли
О том, что в морях разбитные русалки
Сбежали с моей покорённой земли,
О том, что тебе даже жизни не жалко.
***
Сегодня утро в «Англетере»,
А завтра нас с тобой, родимый,
Помянут в праздничной псалтири,
Как двух пернатых и любимых.
Сегодня северное счастье
Над Петербургом развернулось,
А завтра мне спешить к причастию
В рассветный храм, где я проснулась.
***
И ангел Петропавловского шпиля,
И солнца свет, разбрызганный по водам,
И все мои непройденные мили,
И все, ещё не взятые высоты –
Всё то, что так люблю теплом сердечным
Без ожиданий и без всякой меры,
Мне дарит несказанную беспечность
И торжество любви твоей и веры!
***
Горящей спичкой пролетают годы,
Когда нам здесь даровано любить.
И сказано, что и большие воды
Любви божественной не могут погасить.
И если кто на выкуп с возмещением
Решается полцарства за Любовь,
Тот отвергается воистину с презреньем,
Не возвращаясь к этой доле вновь.
И образ твой, описанный стихами,
Как самый невесомый силуэт,
Сегодня надо мной поднимет знамя,
Любви, которой выше в жизни нет!
***
Скажите, Вы когда-нибудь любили?
Скажите, в Вашей спальне плыл рассвет?
А голуби над головой кружили
Свой самый белый в мире менуэт?
Скажите, в Вашей спальне пела вьюга?
А Вы читали ей свои стихи?
А в каждом взгляде Вы искали друга
И брата, как лекарство от тоски?
А Вы когда-нибудь стояли на вокзале,
Вдыхая сложный запах поездов,
А Вам казалось, что Вы в тронном зале
Почти что задохнулись от духов?
Скажите, Вы когда-нибудь рыдали
Навзрыд от счастья горького с утра?
А душу на салфетках отдавали
Редакторам – ревнителям пера?
А Вы надеялись на Божью волю?
А в осень с листьями летали в свет?
А Вы благославляли свою долю,
Когда любовь предаст и больше нет надежд?
А Вы смиряли строгую гордыню,
Пытаясь одолеть свои пути?
А Вы любили так, что даже имя
Вам больно было вслух произнести?
И если Вам хоть чуточку знакома
Ошибок рябь моей шальной руки,
То, значит, это Вам, а не другому
Я написала все свои стихи.