Я засыпаю. Проваливаюсь в бездну,
Чтоб утром выпасть из непроглядной тьмы.
А дни проходят коротко-возмездно
По существу... По сути – таем мы…
О как же ярки были сны когда-то!
Я видел краски, ветер ощущал,
Сидел у моря, даже плыл куда-то…
А помнится, однажды, умирал…
Да умирал! Так живо ощущенье…
Но не проснулся в ледяном поту.
Мне дан был путь. И, позабыв сомненье,
Я двинулся спирально в высоту.
Не помню, был ли кто тогда со мною,
Наверно кто-то всё-таки шагал…
Я видел бездну за своей спиною,
Пока на перепутье не попал.
Шла предо мной широкая дорога
Из вечных далей в дальние края.
И, в общем, не раздумывая много
Решительно свернул направо я.
Что было дальше? В этом нет секрета…
Пройдя совсем немного по пути,
Я вижу – впереди меня карета,
Я отошёл. Как тут не отойти…
Она приблизилась и вдруг остановилась…
Я оказался прямо у окна.
Тут занавесь слегка зашевелилась,
И вот рука была мне подана…
Дана рука… Как просто прозвучало
Но образ этот будоражит до сих пор.
Ведь у запястья, много то иль мало,
Зияла рана, как немой укор.
Хотя по сути, если разобраться,
То это раной сложно-то назвать:
Кровь продолжала в венах оставаться,
Не прекращая мышцы омывать.
Пульсировала, билась, убегала,
Но оставалась под прозрачной пеленой…
И эта сцена много дней стояла
Потом, перед воскресшим в ‘яви мной…
Что знал о Боге я тогда? Безумно мало,
Жил своим миром, нёс учёбы груз…
Лишь позже этим днём, мне сердце прошептало:
О, Боже, так ведь это был Иисус!
02.03.06