Батый Ирина
Сказка об Иванушке-дурачке
Часть 1. Купец и батрак
Не то в Грязях, не то в Чистях,
не скажем - при каких властях,
а жили-были в старину когда-то
всем хорошо, аль вовсе плоховато:
батрак простой, в трудах заботливый,
купчина хитрый, изворотливый.
Наёмник без работы не бывает,
да денюшек в карман не прибывает.
Богатый тут скрадёт, а там обманет:
и так, и сяк ему всё в прибыль встанет.
Да уравнял их Бог в одной беде:
не дал их жёнам в бабий век детей.
Но в печке старой разожёг огнище,
а после на остывшем пепелище
купец, глазам не веря, не дыша,
нашёл в золе сынка-поскрёбыша.
Огнём глаза горят, как уголь, чисто.
У мамки просит есть – ревёт басисто.
Горяч, как головёшка, искрой скачет.
Горелое полено, не иначе.
Соседи от мальчишки в удивленьи.
Купец с женой от сына в умиленьи.
Один бедняк не рад чужому счастью:
- Всегда-то им расклад козырной
мастью!
На батрака глядит купец спесиво,
о доле хвастается горделиво:
- Кабы не кабы, да не но,
Был бы и ты отцом давно.
Да бедных обижать – добра не будет.
Батрак вздыхает: - Бог тебя осудит!
Часть 2. Снегурочка
- Подишь ты, счастье меж людей
суётся,
А нам, старуха, в руки не даётся...
Постой, купец, ведь наперёд не
знаешь,
Где - кус найдёшь, где - долю
потеряешь!
Бездетные слепили ком из грязи,
не зря же говорят - «из грязи в
князи».
По снегу ком катали и валяли,
из ничего дочурку изваяли.
Красавица бледна да холодна.
Жива, аль нет? Душа в ней не видна.
Снегурочкой малютку нарекли,
Да пуще злата дочку берегли.
Вот долго ль, коротко ль, прошли
года.
И в Лету канула времён вода.
Купеческий сынок глядит в оконце
На ту, что взаперти, не видя солнце,
Сидит тихохонько в избе, прядёт.
Да разговор-усладу с матушкой ведёт.
Кричит отец-бедняк и гонит Ваню
прочь,
А тот всё пялится на батракову дочь.
Охти, недолог век бедняцкой радости,
Счастливцев двое умерли от старости.
Помыкалась девчушка по домам,
Но не нашла приют не тут, не там.
Сиротку сбыли в дальнее село,
Куда дороги торной не вело.
И Некто взял ребёночка в платочек,
Унёс через калиновый мосточек.
Часть 3. Ванюша
В Иванушке своём души не чая,
Купец его обману подучает.
Детина ж не хитёр и не мудёр.
Куда как смысловат, на ум – не скор.
Монету даст отец, велит – не тронь!
Он тут же сбудет нищему в ладонь.
- Охти, дурак! Цены деньгам не знает.
Работу сделает и рад бывает.
В руках его горит любое дело.
И то, и это мастерит умело.
Купцу и то, и это – всё не так:
Ему трудом не угодить никак.
Иван и так – дурак, и сяк – дурак.
По-всякому и всячески дурак!
Об сыне сокрушается купец:
- Не нашего он роду молодец!
На дураков у Бога счастья много,
Полно работы, ничего иного!
Иван послушает то слово злое,
Да и опять возьмётся за былое.
Часть 4. Потеря
Однажды парня в помощь взял пастух
В полях кнутом коров гонять: - ех,
ух!
Смотреть востро, чтоб стадом шла
скотина.
Одну за день не досмотрел детина.
Посетовав, пустился в розыск Ваня.
- Эх, будет за неё мне дома баня!
Напорят и «спасибо за науку»...
Да, по всему, готовят мне там муку.
Папашина хоть жизнь идёт по нитке,
А думает сердешный о прибытке.
Пошёл искать коровушку детина.
Ходил-ходил, да угодил в трясину.
На счастье был калиновый там мост,
Проложенный вглубь леса на погост.
Чащобами к реке Смородине,
Ко тридесятой навей родине.
Там умный бы пропал да ни за что,
А дураку опасность – нет ничто.
Искатель по неверной, шаткой тропке
Идёт, цепляясь за кусты, от кочки к
кочке.
Придя к селу неведомому в ночь,
Во тьме искать Иван уж был не в мочь.
Ан, глядь, бурёнка тятина нашлась!
- Эх, милая, куда ты подалась!
Часть 5. Встреча
С опаской Ваня озирается окрест:
И, глядя, виду ужасается сих мест.
Полночный мир не знает тень и цвет.
Не чает парень выбраться на свет.
Вдруг видит: батракова навь-девица
Ему с ведра даёт воды напиться.
Красавица бледна да холодна.
Жива аль нет? Душа в ней не видна.
Прознала, что от маяты дневной
Он мучается жаждою одной.
В ладонь водицы Ваня зачерпнул.
И, на сиротку глядя, прихлебнул.
А после, как к себе побрёл домой,
В пути сердечный потерял покой.
Знать, опоили зельем приворотным,
И перестал быть парень беззаботным.
В другой день прямо объявил отцу:
- Желаю со Снегурочкой к венцу!
Ворчит старик, а батраки все ржут:
- На нём не обновить ли батьке кнут?
И Ваньке-дураку весь дом смеётся.
А он упёрся, бьётся, не сдаётся.
Папаша пробует растолковать,
Что с сиротою счастья не видать,
Что где нет доли, там прибытку нету.
- Послушайся ты моему совету!
Придёт беда в раскрыты ворота,
Не пожалеет в доме живота!
Всё попусту и бестолку толкут.
Не помогает вразумить и кнут.
Часть 6. Яд
Старушка вещая пришла к купцу.
Взялась вернуть заблудшего к отцу.
- Девицу изведу безродную...
И чёрт её возьмет, негодную!
Хотя купец от страха покрестился,
Не возражал, на зло не возмутился.
Уверила родня Ванюшу в том,
Что в должный срок он будет женихом.
- Мол, парень, ты к венцу не
торопись!
А к свадьбе-то получше снарядись.
И весело на мир дурак глядит.
- Вот хорошо! – друзьям своим
твердит.
А бабка недалече, с домом рядом
Румяный плод шпигует горьким ядом.
По топи через тёмный лес идёт
И тайно на тропинке деву ждёт,
Чтоб дать красотке ядом тем упиться,
Как только перед ведьмой появится.
Всё злыдня, как задумала, свершила,
Но снежной деве не грозит могила.
Как прежде, не жива и не мертва,
Завёрнутая в свиток полотна,
Красавица, бледна и холодна,
В пещеру спрятана от света дня.
Там на цепях хрустальный гроб висит.
И только ветер между скал свистит.
Часть 7. В путь
Дошёл едва до Вани слух тяжёлый,
Он стал как сам не свой: то буйн, то
квёлый.
СтаршИе взялись сына поучать,
Какую деву надо в жёны брать.
Так, слово за слово, купцы
признались,
Что с бабкою-убийцею якшались.
- Да, натворила зла, куда деваться?
Не с беднотой же голой нам брататься.
Котомку сын их Ваня в руки взял.
Обиду горькую к родным унял.
- Прощайте, странничать подамся, в
путь.
Снегурке милой счастие вернуть.
За тридевять земель и царств пойду,
А средство деву оживить найду.
Родители от вести обомлели.
О бедствии нежданном заскорбели.
Купец со стоном достаёт кошель,
Снабжает золотом на путь отсель.
И до околицы идёт, рыдает.
Увидет ль сына вновь? Кто знает...
Часть 8. Богатырь
Расстаться с стороной родимой жаль.
Пошёл Иван в неведомую даль.
Наматывая полотно дорог.
Пока совсем в пути не изнемог.
Присел он к камню придорожному.
Охти, как быть ему безножному?
- Эх, кабы мне испить воды текучей
Из родника да с силою могучей.
- Бог в помощь!- голос вдруг в траве
раздался
То старичок не весть откуда взялся.
По виду с пнём замшелым был он
схожим.
Представился каликой перехожим.
- Годами ветхий разве богатырь?
Тебе бы, дед, молиться в монастырь.
- Эх, Ваня не в убогом теле мощь!
Неважно ты собою толст, иль тощ...
Чтоб силушки прибавить, покрестись
И на валун горючий спать ложись!
Всё сделал, как чудной старик велел,
На камне от усталости сомлел.
А после, как глаза в ночи смежил,
Внутри его огонь с небес ожил.
Проснулся Ваня с силою великой,
И стал Руси богатырём-каликой.
Часть 9. Сила
ЧуднОму старцу кланяется в землю.
Благодарит, его советам внемлет.
Берёт булатный меч, копьё, доспехи -
Потребное для удалой потехи.
Собрался, поспешает в путь-дорогу.
- Ну, добрый дух тебе, Иван, в
подмогу!
Идёт наш молодец, дивится силам,
Что волнами огня течёт по жилам.
Под ним холмы крутые прогибаются.
Над ним дубы столетние шатаются.
Речушке русло камнем подопрёт,
Та, воды вздыбив, в гору вспять
уйдёт.
Захочет пить, колодец осушит.
Съест пуда два, и пузо не трещит.
К земле прильнёт и слышит за версту:
И гада ход в норе, и птицу на лету.
А песню богатырским басом заведёт, -
От рёва в избы весь попрячется народ,
Деревья, травы долу пригибаются,
А звери дикие от страха разбегаются.
Прискучило Ивану так-то куролесить:
- Эх, надобно себя уравновесить.
Дана мне силушка на гибель супостатов
Да на защиту сродников-собратов.
Как знать, надолго ли: на час иль
много лет?
Выказывать её без толку мне - не
след.
Часть 10. По Руси
Богатства много во родимом Ване
царстве,
Нема порядка во российком
государстве.
И потопив себя по шею в беды люда,
Наш богатырь стоит за правое повсюду.
Здесь и сейчас рад ближнему помочь:
Разбойников лихих погонит прочь,
Здесь - половодье речек осушИт,
Там - разгоревшийся пожар тушИт.
Лес валит, стены крепкие возводит,
И рвом глубоким города обносит.
Дозором земли русские обходит,
И страх, и ужас на врагов наводит.
Гостей незваных привечает ярый меч,
Ворам поганым головёнки сносит с
плеч.
В подмогу Ване собирается ватага.
И в каждом - силушка бурлит, как
брага.
Но бед, несчастий на Руси не убывает.
И о Снегурочке герой наш вспоминает.
У русских воинов прощенья просит
И в дальний путь его любовь уносит.
Часть 11. Пёс
Чем дале от Руси, тем царства всё
чудней.
Иван за тридевять земель идёт сто
дней.
Ушли степные дикие просторы,
И путь его лежит тропою в горы.
Тут мира божьего и русского предел,
Начало беззакония и вражьих дел.
Попал однажды богатырь на край села
И видит: псине чёрному пришла беда.
Хозяин злобный волочит его топить,
А животина, чуя смерть, давай вопить!
- Помилосердствуй, добрый человек,
Я злато дам тебе, доволен будешь век.
- Эх, незнакомец, этот пёс – не
прост.
Не зря тащу за цепь его под мост.
Нечистый говорит в нём русской речью,
Он хитростью мудёр нечеловечью!
Наш Ваня бесшабашен, оторви да брось,
И крепко держится за хлипкое «авось»:
Кошель тут с тятиным припасом достаёт
И живодёру половину злата отдаёт.
Схватил куш черногорец да бежать
Во свой аул в подмогу братьев звать,
Разбойники хотят русина обобрать.
Он их отделал так, что будут знать.
Часть 12. Ворон
Вот утомил богатыря далёкий путь.
Зашёл в село другое, чтоб соснуть.
Там на дороге в сумерках приметил:
Что птица Ворон угодила в сети.
Несчастную охотники хотят прибить.
Иван уж знал, как с ними поступить.
Равно раздал ребятам тёмным по
монете.
Весь вычерпал кошель, спустил на
ветер.
Вещунью птицу на плечо пристроил,
И знать не знал, того каркун ли
стоил?
А жители села над Ванькою смеются,
И дураком зовут и вслед плюются.
Неверного хотят камнями бить,
Или в канаве с грязью утопить.
Насилу русский парень от толпы ушёл.
- Не видывал таких недобрых сёл!
Да вышний бог неумным им судья,
И мне ли их учить? Всё выйдет только
зря.
Часть 13. Змей
Идёт дорогой горной дальше богатырь
И попадает в мрачный каменный
пустырь.
Тут на луну учёный пёс завыл
тоскливо,
А ворон крыльями забил нетерпеливо.
Заколебалась почва под ногами.
Что там за чудо лезет меж камнями?
Как гром порой весеннею, гремит.
Как молний всполохом, огнём трещит.
Ан, видят: чёрный змей застрял в норе
И бьёт хвостом и тужится в горе.
- «Бог в помощь, Змей Горыныч, али
как?
Не вырваться из каменных тисков
никак?
Ну что, чернявые, поможем змею?
Его в беде оставить тут не смею.
Коль Бог не выдаст, так он нас не
съест
Среди безбожных чуждых этих мест».
Одним ударом Ваня камень раскрошил,
Из бездны силу чёрную освободил.
Часть 14. Дракон
Как закрутился перед ними Змей
кольцом
Да и предстал драконом-молодцом.
- Спасибо, русский богатырь, за
дружбу.
Теперь черёд приняться мне за службу.
И Пёс, и Ворон - мне родные братья.
И повстречал ты их себе на счастье.
Ведь знаем трое мы, чего тебе добыть.
И порешили - так тому и быть.
От яда деву исцелить есть средство,
Хоть рядом смерти страшное соседство.
До цели нашей мы стрелой домчимся.
И у порога мира очутимся!
Вот на Дракона трое сели, уцепились.
На Млечный путь на крыльях взвились.
И в миг один достигли края света,
Во исполненье данного обета.
Там у ворот Дракон сразился с чудами,
А богатырь схватился в битве с юдами.
С трудом меж чуд и юд они пробились
И в царство смерти силою ввалились.
Часть 15. Ворон и живая вода
Едва от битвы жаркой дух перевели,
Как Ворон каркнул: - «Старший брат, вели!»
- Тропами тайными лети, вещун, к воде.
Без роздыха, живым приюта нет нигде.
Да не держись в пути дорог прямых,
Ищи надёжных: дальних и кружных.
Сперва на запад, а потом к востоку,
К чудесному под ясенем истоку
За гранью суши, в водах окиана,
У камня алатырь на острове Буяне!
Как чёрный луч метнулся ворон к цели,
За ним вскружились пыльные метели.
И в тёмном царстве встрепенулись тени
От бестелесной и безвольной лени.
Лишь вОронам доступною дорогой
Пробрался он под ясень за подмогой.
Воды во флягу у истока нацедил.
И ринулся обратно из последних сил.
Добычей ворон змею похвалился
А в дело третий брат в черёд пустился.
Часть 16. Пёс и свеча
Взвывая жутко, так пугая тени мрака,
И, лап не чуя под собой, собака
К пещере тайной скоро побежала
Там духа смерти воем прочь изгнала.
Вошла в хранилище людских свечей.
Нашла одну среди погашенных огней.
Зажгла Снегурочке потухший фитилёк.
Следы запутала, пустилась наутёк.
Собой черна, как облак грозовой,
Несётся вскачь, как вихорь ветровой.
Через ущелья - тесные и злые,
Через чащобы и поля пустые.
Удачей псина змею похвалился,
И в путь обратный наш отряд пустился
Вновь у ворот Дракон сразился с чудами,
А богатырь схватился в битве с юдами.
Волчком меж чуд и юд они крутились,
Из царства смерти силою пробились.
Вот на Дракона трое сели, уцепились.
На Млечный путь на крыльях взвились.
И в миг один достигли центра света,
Во исполненье данного обета.
Часть 17. Прерванный сон
Спешит Иван увидеть батракову дочь,
И камень гроба сбрасывает прочь.
Как прежде, не жива и не мертва,
Завёрнутая в свиток полотна,
Красавица, бледна и холодна,
В пещеру спрятана от света дня.
Тут на цепях хрустальный гроб висит.
И только ветер между скал свистит.
Как лёд прозрачна девицы постель.
И точит глыбы слёзная капель.
Наш богатырь к одру товарищей зовёт,
Из клюва ворона сосуд с водой берёт.
Любимую свою живой росой кропит.
И та уж ровно дышит, сладко спит.
- Что ж делать, братцы? Как Снегурку разбудить?
Иль ей навеки хладной так и быть?
Тут подаёт пример Ванюше чёрный пёс:
И в щёку снежной деве тычет мокрый нос.
И Ворон крякает не даром: - так, так, так!
Лишь слёзы льёт, не понимает их простак.
Змей осерчал: - Да что ж тут не понятно!
Догадывайся сам, дурак невероятный...
Изчезли разом: ворон, пёс и змей.
Как будто не было и дел их, и затей.
О Боге вспомнил Ваня в горести своей.
И к милости его взмолился поскорей.
Небесный, добрый дух Ивана вразумил.
Как свыше внушено, так он и поступил:
Поцеловал Снегурочке ланиты,
Глядь, а глаза у ней уже открыты!
Смеётся и цетёт в гробу как роза.
И зябнет от пещерного мороза.
Красавицу Ванюша прочь ведёт
Туда, где божий свет и весь народ.