1. не да но
видно, мне не дано отрицать и от бога отринуть
неумение лица читать с неумелых страниц,
не дано, не подарено ласковым лезвием в спину,
или просто «прости» - как пощёчина в прошлые дни…
не увы не дано - и забудем, и тёплую тему,
словно трупики кошек Исиды в условленный час,
упакуем в нефритовый гробик с эмблемой тотема
императора Гео Второго в какой уже раз…
не дано, не отпущено – дальше по списку до точки,
до кармических ран и условий оставить и ждать,
и оставить, и видеть, как небо опять кровоточит,
а на землю опять натыкается та же вода…
только та же вода – в оцифрованных жилах инета,
и в гранёном стакане идей перед сном натощак –
полужидкое поле пролитого тусклого света;
он не мой и ничей – по воде не дано различать…
видно, мне не дано состояться в стоянии свыше,
в созерцании ленточек в ветреных косах богинь,
в изменении образу - и изменении им же
нерождённой ритмической паузы цвета строки –
видно, мне не завещано пламя… и в лунных закатах
никого ни о чём не прошу, прилегая ко дну,
никого не жалею, желая безликой растраты
относительных ценностей духа в бесценность одну…
никого ни о чём – видно, мне не завещана лига
откровений без уровня топографических «да»,
не дано отменить бытия бесконечное иго -
и не-мне не дано, и не надо давать ни черта…
и не мне, и не да, и не нет, и окончится время,
или просто шаги по обрыву свинцовой струны,
и движение к эну из эна по ломаной схеме –
никуда ни к кому, по просторам холодной страны…
а зачем этот ход, если проще в порядке обрата
наугад откатиться в любую развилку пути -
и отринуть от бога умение метить Пилатов
не кровавым подбоем, но правом по крови идти…
а зачем эта кровная жажда бояться погаснуть?
если в небо свечой - горячее остаться в живых…
но пока не дано, и Per Aspera трогает астры –
и кладёт в изголовье ослицы степенный ковыль…
2. не да
на любые вопросы – не да, но возможны поправки
в конституции ливней за мутным от жизни окном
в пустоту - за которой, меняя пароли и лавки,
олимпийцы крадутся в железный ларёк за вином –
и на этом подобии делают выводы в воду:
не дано увязать за концами другие концы;
а герои античности гипсо-нагого дресс-кода
выступают в судах, как ответчики или отцы…
а герои не спят никогда - в ожидании славы,
и титановых терний под пятками эхо хрустит,
и крадётся грядущее в линии пятен кровавых
от избавленной боли - до боли от цели пути…
но её не найти – и не здесь, и не этими днями,
и не этими лицами в гнутой теснине зеркал,
и никто не кидает последний, решающий камень
на тарелку весов и в висок - или возле виска…
а герои не спят, а герои не думают прошлым -
видно, им не дано отрицать доминанту судьбы,
не дано ощутиться на стройке бетонною крошкой
под колёсами трактора, или же попросту быть –
не дано, как и мне, но по разным причинам запрета -
может, знают о них где-то там, где не знают границ –
может, знают, а, может, и нет, и довольно об этом,
и довольно смотреть за окно, на хмельные огни…
3. не шаг а я
не шагая блаженно за эту ненужную грань -
ни за эту, и ни за другую, на небе, пронзённом
одинокой стрелой, неперённой стрелою утрат,
обезличенной маской травы на лице чернозёма –
не шагая за грань никогда, не шагая никак,
ни ногами, ни духом, ни ритмом в груди застарелой –
не шагая, увы, или к счастью, а попросту – ах,
не умея шагать, надвигая гранёное тело
на гранёный стакан из тоски, из забытых могил,
из отравленных дней и ночей, и ночей без ответа,
на гранёную форму изъеденной жизнью руки –
не без линий, но без основания складывать это
в опустевший конструктор судьбы… отсечение лиц
на обугленных пересечениях в ритме «до завтра»,
на отъятых попытках зажечь позывные огни
в уходящих глазах – навсегда, в настроении авто-
«прощай»…
ни за что - просто это дано, как дышать и дышать,
как любить и любить не дано - и не выбиться с боем
на усталый рубеж, на котором трепещет душа -
но не болью, а только покоем,
и только покоем…
не шагая за эту бесплотную, узкую грань,
никогда не достигнешь – а, впрочем, и некогда стигнуть,
и важнее не шаг, а следов озорная игра,
и важнее не то, что заметно, а то, что обидно -
и пощупать нельзя, и найти, как сапёры испуг
мимолётных минут, окрылённых приставкою «нано» -
и нельзя изваляться до хруста в тяжёлом снегу,
на уснувшем фрактально дейтерии пробуя самбо…
не шагая блаженно за грань деловой пустоты,
без тебя, без неё – и себя-то не очень за этим;
и не нужно шагать, попирая цветы и цветы -
и покоем покой разрывая на каждом предмете…
если шаг – это я, то уйди и отринь этот яд,
если яд – это ты, то останься и будь многоликой;
если хочешь – люби, а не хочешь – возделывай сад,
на болоте судьбы собирая внаклонку бруснику…
ну а я не могу – и давно не умею хотеть:
это слишком про нас, чтобы знать, что тебе обернётся
пребывание в парной и тёплой в ночи пустоте,
в запечатанной жизни, которая только зовётся…
ну а я не могу – и не шаг это я, и не суть,
и несут на носилках опять не меня – ну и слава;
я пилю эту грань – ну а ты остаёшься внизу,
в основании лестницы в небо, но чуточку справа…
и последний покой, и последний ответ невпопад,
и холёные крылья намокли не-ангела Нео –
и не я ухожу не туда, где завещана ат-
рофикация мыслей, держащих атлантами эго,
и не я не люблю оборотов по зову «а я?»,
и не я не свободен, не связан, не тыкан, не порот –
и не я не уверен, но, кажется, будет ноябрь,
но не этот, конечно, и будды довольны нескоро…