Приплыли. Тонет в луже дом культуры.
Ползут сараи. (Приняли на грудь).
Берёза, как деталь архитектуры,
Кривой рукою кажет Светлый Путь.
Всё осень: нет приёма против лома.
Возможен транспорт только гужевой.
А Ленин посреди металлолома
По-прежнему мечтает, как живой.
Старуха ставит жёлтые заплаты
Дождём на протекающий карниз.
"Бег времени похож на эскалатор,
Но не на тот, что - вверх, на тот, что - вниз, -
В душе всё больше образов нездешних, -
Москву наверно белит первый снег".
В саду осиротевшие скворечни
Прозрачно намекают на побег.
Дождь - скульптор на селе: врастает в глину
Прохожий…
Жгу листву, как жгут мосты.
Лишь крыши, точно кошки, выгнув спину,
Трубою держат серые хвосты.
Есть жизнь ещё в груди китайской вазы:
Хрустально-белый танец хризантем.
И в точке леденящего экстаза,
В смертельной схватке ветра и антенн
Рождение тоски и бездорожья.
Кирза на каждый день - не моветон.
А может, города есть кара Божья?
...Скорбит земля, залитая в бетон,
По зернам.