И рухнул мир, и свечи догорели,
И стонут стены брошенных квартир.
И слышен только тихий плач свирели,
Не гром трамбонов, и не пенье лир.
Закрыты двери, можно не стучать,
Пусты глазницы сумрачные окон.
И брошенный навечно догорать
Скользит по пеплу воспаленным оком.
Он помнит каждое мгновенье бытия,
Он помнит смех и радостные лица,
Он помнит, как счастливая семья
Глядит на пожелавшего родиться.
Лихую помнит удаль страшных битв,
И помнит крови страшные потоки,
Последних человеческих молитв
Отчаяньем наполненные строки.
Он помнит всё извечное движенье,
Всё, начиная с самого истока...
Но видит лишь слепое разрушение
Навеки покалеченное око.