Нигде нет первородной тишины.
На каждом метре мусор звуковой.
Ни вздохи боли больше не слышны.
Ни выдохи минуты роковой.
Но к вечеру осенняя печаль
Нашептывает тихие слова,
Что птичка божья все-таки жива,
Летит на зов закатного луча.
Летит и не тоскует ни о ком,
Ей не о чем в полете горевать,
Волнуясь, так, что глаз не оторвать,
Ей солнце машет розовым платком.
Ах, если б можно было услыхать -
В густеющей мелодии огня,
В созвучии прощального стиха,
Кто свыше окликает и меня.