Аутодафе отрывок из поэмы Ведьма

 
Смоляным проклятием столп воздвигнут мрачный,
Постамент из хвороста, ошейник, цепь собачья…
На потеху людям приведут колдунью.
«Сжечь её треклятую! Сжечь её, ведунью…»
Всякий норовит гнилое слово бросить,
Из толпы зевак кто-то прокричит:
«И пусть после казни, в медном купоросе,
Всё останки гадины, палач растворит…»
Под ногами скользко от ошмётков грязи,
Свист и улюлюканье, крики из толпы:
«Так тебе, проклятая! Не спасёт твой Князь…»
Путь последний сужен до тоненькой тропы.
Разодраны промозглые отрепья от тумана,
Цокают копыта по гулкой мостовой,
Сквозь прорехи власяницы – тело без изъяна,
И проклятья облаком висят над головой…
Взгляд не видит ликов, мир пустой огромен.
Мысли разлетелись, пусто и в душе…
Словно посекундно, отцокивают кони,
Насколько жить осталось, ведьме в кураже…
Коротки мгновения утром перед казнью,
До помоста путь проложен был судьбой.
По лицу мазнул липкий комок грязи,
Что запущен был меткою рукой.
Не постигла боли, только грусть, усталость…
Показалась площадь – жизни точка впереди:
«Господи, прости их всех! Мало мне осталось,
Пусть быстрей всё кончится… Его лишь пощади…
 Пусть осудят меня бог и люди
 На костер, на гоненья, на смерть…
 Тело, плавясь, болеть так не будет,
 Как душа, будет вечно гореть…
 Лучше таять под крики толпы
 Оскорбленья не могут так ранить,
 Как любовь – безответной судьбы
 Продолжает моё сердце плавить.
 И вся боль, от укусов огня
 Незаметна, её мир не слышит…
 В сердце пламя сильней у меня,
 Пусть пылает – пока тело дышит…
 Даже после, за гранью слепой
 Свет иной меня не освещает
 В этой жизни, или другой
 Сердце только любить продолжает…
 Но не стану молить об ответе
 На костре, умирая, в борьбе
 Я молю об одном лишь на свете –
 Пусть любовь моя снится тебе.
 Пусть хранит тебя и защищает
 Незаметной молитвой души…
 Путь полночный – луной освещает,
 И росой в жажду – пусть напоит…
 От мучений и ран – бронёй будет,
 Продолжает хранить и ласкать…
 Вот тогда проиграют все судьи,
 А на мнение их – наплевать!
 Смоют время и смерть – все мученья,
 Ты за мной, на излёте времён,
 Сам отыщешь слова для прощенья…
 И любовью будешь прощен»
Первый отблеск пламени облизал несмело
Ноги в цепях голые, и явилась боль…
Власяница вспыхнула – крикнуть захотелось,
Крик ежом застыл в груди, как на скулах соль.
Дым завесой тайной прикрыл стыдливо тело,
Что в последней муке корчилось в цепях.
Не могла сказать уже, и крикнуть не успела…
Только отразилось тайное в глазах:
 «Мне страшно от того, как сильно я люблю.
 В тебе вся без остатка растворяюсь.
 Ещё мгновенье, чуть помедлив на краю,
 В бездонный омут страсти я срываюсь…
 Глаза… туман… всё тело сладко так дрожит…
 Мой шёпот тихий – он заполнил этот мир.
 Пусть чёрт ли, ангел ли, судьбу мою решит…
 Да, из любви к тебе я создала кумир.
 Да, это грех – любить и помнить о тебе…
 Да, пусть теперь в огне раскаянья сгорю…
 Ты навсегда, один единственный в судьбе,
 И я за всё её благодарю…»
Замерли слова над площадью, народом,
Дым поднялся в небо, унося с собой любовь.
Обрела ли после смерти от любви свободу?
Яд прощенья совесть растворила в кровь.
Нет раскаянья – есть только пониманье,
Это всё не нужно, ни богу, ни судьбе…
Рухнул на колени в жесте покаянья.
Он теперь не сможет не помнить о тебе…