Он лишь одну тебя любил.
Вставал утрами, рисовал портрет
по памяти. Закрыв глаза, ловил
любимых черт неубегавший свет.
А ты любила средиземную волну,
испанских рощь лимонных тень и запах,
фиесту праздную, и то, как ветры гнут
верх мачты яхты,
уплывающей на запад.
Твоими были Лондон, Амстердам,
и звали лайнеры за океан, всё дальше.
...Он новый холст натягивал на раму
и не мечтал пока о вернисаже.
За сказкой - быль, известно всем давно,
и лики дивные скрываются под сажей...
И вот его портреты и панно
замечены. - Парижи, вернисажи!
И ангел твой, что, за руку водя,
тебя оберегал в исканиях далёких,
привёл тебя в просторный этот зал,
и - не хватило воздуху для лёгких.
Смотрела ты лицом в своё лицо.
Нет, не в своё, а в лик Мадонны новой.
...И вспомнилось, как скрипнуло крыльцо,
когда, отвергнут, уходил он.