Встану рано, до рассвета,
Тихо ставни отворю,
Сном предутренним согретый,
Брошусь в лапы ноябрю.
Теплой, мягкою волною
Животворного огня,
Ввысь взлечу, одетый мглою, -
Там уж, верно, ждут меня.
Глянешь вниз, и вдруг истома
Нежно сердце обовьёт.
Всё недвижно, невесомо,
Ночь уходит. Город ждёт.
Вмиг подкатит колесница -
Бьются в упряжи ветра -
Мне шепнёт седой возница:
«Что ж садись, мой друг, пора…»
Колесо скользит над бездной.
Город спит. Лишь мрак с аллей
Гонят в клети улиц тесных
Тени старых фонарей.
Над пустыми площадями,
Над равниной мокрых крыш,
В вихре с жёлтыми листами,
Мы умчим в ночную тишь.
Путь наш долгий пролегает
В мир невыпавших снегов,
По дороге, что петляет
Меж курчавых облаков.
Край тот мне дороже злата.
Здесь я вырос, жизнь узнал.
Мягкий шорох листопада
Сердце здесь моё пленял.
За крутым высоким яром
Облетевший лес шумит.
Как и прежде, в замке старом
Лишь одно окно горит.
Одряхлевший повелитель
Первых зимних холодов
Ждёт гостей в свою обитель, –
Уж приём для них готов.
Ждёт гостей он из далёка,
И от скуки, ливню в тон,
В недрах хладного чертога
Шепчет заклинанья он.
То взывает к бурям, спящим
На вершинах древних гор,
То к звездам, во тьме горящим,
С духами заводит спор.
Вдруг прервал его заклятье
Шум за крепостной стеной -
«Отмыкайте же, проклятье!» -
Путник, видно, непростой…
Загремел замком привратник,
Экипаж влетел во двор.
Кучер, да сутулый всадник, -
Вот и весь его эскорт.
Из кареты быстро вышел
Худощавый пассажир.
Чуть кивнул, когда услышал:
«Мы заждались Вас, мессир…»