Один останусь в кухне тусклой,
Без той, которую без времени
Я оттолкнул,
Не зная рода и племени,
Я отшвырнул
То, что дороже мне,
И похоже, похоже на меня.
Что же, это судьба моя,
Скамья моя
Подсудимая.
И звуки вечера останутся в душе моей,
Которой глас замолк, погас,
В который раз
Я говорю себе,
Что не могу любить.
Я не могу такой с тобою быть.
Приманка, присвист и сеть
Ломает крылья белы.
Тебе не лететь,
Уже не лететь
Во власти моей кабалы.
Я сам не знал, что я таков,
Но птиц ловил из облаков,
Души покров, я не здоров.
Меня не вылечат уже,
Моей не вылететь душе.
Меня нельзя простить, понять,
Можно пинать, так больно.
Я так привык
И каждый миг
Бил пыром мне в поддых.
Оставив след на детстве, на годах,
На детских на слезах, в костях
И согнутых плечах,
Дугою согнутых, трясущихся коленях,
Втрясающих глубокий страх
В нутро, которое теперь
Все очерствев и охладев
Захлопнет за собою дверь
От мира, от людей, от дев,
Которых знал так мало.
Но больно так, как все сначала.
Все повторялось, мерно било
И убивало.
Куда ж теперь идти, стремиться
Такому кому.
Другому кому в кому впасть,
Не выпадать и там остаться,
Но слишком дешево стараться
В покое спать.
В покойном покое, на кое
Все это такое?
Всю жизнь как в запое в покое.
Но не оценить, что нас двое,
В извечном смысле
Просто двое.