Ну, что, матерый, долго ли осталось?
А как любилось, вылось и жилось!
Охотилось, рычалось, отдыхалось.
Дышалось. Сыто жмурилось. Дралось!
А как щенки сырым весенним утром
Смотрели с восхищеньем на волков,
Что под твоим началом злым и мудрым
Тащили в логово зарезанных быков.
А как восторженно изнывшая волчица
Впивалась желтым взглядом в твой оскал,
Когда, устав на лобном выть и злиться,
Хрипел вожак. В ту ночь ты обогнал.
Вожак отбился.. Ты возглавил стаю.
Тебя боялись, зная наперед,
Что этот, все законы уважая,
Гораздо дольше многих проживет.
Звала Луна, и год сменялся годом.
Кормили жен, учили молодняк,
Ты матерел. Ушла волчица в родах.
Охота? Да. Но как-то ты обмяк.
Ты знал все тропы, норы, звезд расклады,
Охотничьи угодья, топь и брод,
Но шла охота нервно и нескладно.
И стая превращалась в серый сброд..
Луна звала все чаще. Терпеливо
Твои собратья слушали тебя.
Прощали грусть и, щерясь незлобиво,
Смиряли взгляд. Не веря. Не любя.
И молодые волки страстно ждали,
Победы твои зная и клыки,
Когда устанешь. Но не побеждали,
Хотя проворны были, наглы и легки.
Так что ж вчера, матерый? Ни капкана,
Ни ветра… Только знай себе, беги.
Гони косулю с желтым тонким станом,
Нос по ветру да ноги береги.
Ты оступился. Дождь прошел под вечер..
Ее загнали, – школа хороша.
Роса кропила шерсть. На это вече
Ты шел, хромая, молча, не спеша.
Ты говорил чуть хрипло, зная дело.
Преемнику давал седой наказ.
Не ныло сердце. Только холодело.
Стихал азарт.. взметнулся и погас.
Сходя с холма, ты знал, что обернуться
Сейчас нельзя. Хоть вой. Хоть пасть порви.
Луна зовет.. И к ней пора вернуться.
Волчица ждет. Ты ягод ей нарви...